Как синий сон подоблачных видений
спит озеро в долине привидений.
И елей строгих частокол густой
молчит о тех, кто принял здесь покой.
Кого на этих берегах совсем не стало,
видения погубленных весталок.
К полуночи в огнях святого Эльма
спешат проведать позабытый берег,
пройти дорогой, где бежали ноги
к последнему прибежищу в тревоге.
И, даже, может, в страхе понимая,
что только смерть мила и обнимает.
Сюда, сюда одиннадцать кричали...
В году каком вдруг дюжиною стали?
Над озером тем небо голубое...
Ундины в ряд - двенадцать, сосчитали?
Выходят ночью из воды и, вырываясь,
и до полуночи едва лишь доживая,
спешат, спешат проведать мир живущих.
Но берегись их голосов зовущих .
Постыло им прибежище иное.
Жаль только небо торопливое такое
и слабость строго, очень строго судит.
И думает : от леди не убудет,
когда от боли мчит в тиски покоя,
простится с миром пусть, да и с его любовью.
А озеро шалит и в отраженьи
летящих облаков судьбы свершенье:
там дети и камин, собаки, люди,
а леди до седин их ждать не будет.
И череда утоплениц вчерашних
уходит из воды искать домашних.
Так наказание Его порой вершится
для тех,что не дают судьбе свершиться.
А к утру, что уже не за горами
покроет снова тайну облаками.
Пока что филин ухнет, полуночник,
и страшно станет : вдруг он напророчит
тринадцатой спешить в объятья вод.
Но верится, что врет, все изменилось .
Любви коса не косит и в немилость
попали грезы, романтизм и ожиданье
немыслимой любви, и все страданья
ЕЕ о НЕМ и более, и так далее...
Не умирают от любви, а рвут сандалии,
на поиски на новые отправившись,
как леди озера, пусть даже неживые.
Их просьбы к богу не слышны,они-немые.
Чу! Феи ночи там бредут на волю ...
До первых петухов их не неволят.
На картину канадского художника Роба Гонсалвеса
для конкурса "Галерея - ассоциации созерцания"