Во времена далёкие, давние,
Жило пленяя людей первобытных.
Пленяя жило дружно и радостно.
Мужчины за дичью охотились,
Жёны собирали фрукты и ягоды,
Дети на поляне у пещеры игралися,
Старцы стены пещеры той расписывали.
А у входа в пещеру огонь горел,
Верный страж от зверя и холода.
И хранил костёр, и топил его,
Жарки днём и ночью дождливою,
Дикарь один – “Мы” по имени.
Один он был не весел, не радостен,
Одинок и суровый характером.
Потому как от ремесла тяжёлого,
От обязанности свой, с самой юности,
Был весь чёрен и насквозь прокуренный.
И считали его соплеменники
Не красивым и гадким до ужаса.
Сторонились его и боялися.
Так один он жил, в стороне от всех,
Ночевал на золе возле пламени.
Только звери, да детушки малые
Полюбили Мы за сердце доброе.
Приносили поутру кушанья
И водицы холодной, прозорестой,
Чтоб омыть ему руки натруженные,
Утолить его жажду жгучею.
И было б ему всё нечего,
Да одна уж не мелочь печалила.
Полюбил он дочь вождя племени,
Распрекрасную деву красавицу.
Имя было ей “Ло”, как солнечный луч
Оно было мило и заманчиво.
Вот в один из дней весенних, тёплых
Занимался Мы своим делом, по обычаю.
Споткнулся о костомаху завалявшеюся,
Больно ударился ногою левою.
Рассердился дикарь и разгневался,
Мол, и ты надо мной издеваешься.
Откинул её, и в котёл попал,
Где топилось масло для факелов.
Долго в том котле она пробыла,
Пока жиром насквозь не просалилась.
Пару раз хотел Мы её вытащить,
Но не вышло, лишь только обжёгся зря.
Да однажды она всё же выпала.
Наступил на неё Мы нечаянно,
Поскользнулся не ней, на просаленной,
Да упав приушиб ногу правую.
Рассердился Мы пуще прежнего.
Уже было схватил её руками обеими,
А она то возьми и выскользни,
Да и полбу огрей незаданного.
Не стерпел дикарь унижения,
Вынес обидчицу в место пустынное.
Выкинул прочь костомаху противную.
И со злости как топнет вслед,
Что скатилося глыба с утёса отвесного,
Накатилось на кость, на неё навалилася.
Сел на камень тот Мы и думает,
Потирая ушибы и ссадину :
“Вот возьму ка я и назад не вернусь,
Так и так не любим из родных не кто,
И не быть мне для Ло милым ужиным.”
И тут стало для Мы интересно вдруг,
Что случилось с той костью под каменеем.
Но а камень большой, неподъемно тяжёл,
Одному да ведь Мы с ним не справиться.
Да была не была, Мы его в бок толкнул,
И тот скрепя повернулся вокруг оси своей,
И в сторону чуточку сдвинулся.
Это дело смекнув, Мы начал крутить
И вертеть его, словно как жернова.
И отъехала та глыба, со временем.
Когда ж заглянул под камень тот,
Наш друг уставший, допытливый,
То нашёл там лишь кляксу растёртую,
Всё блестящую, пеной покрытую.
Подошёл поближе разглядеть получше,
Поковрятся в ней палкой бамбуковой,
Поскользнулся и лужу ту плюхнулся,
И долго в ней сколько барахтался.
Пытался из кляксы той вылезти,
Да лишь только сбил пены множества.
Соскользнул он с склона отвесного,
И упал прямо в озеро чистое.
Так как плавать не кто не учил его,
Ели вылез на камни у берега.
В то же время, у этого берега,
Ло гуляла одна одинёшенька.
Собирала красивые ракушки,
Чтобы делать прикрасы нарядные.
Увидала парня красивого,
Полюбила его любовью нежною.
Не признала в Мы кочегара чумазого,
Подошла поближе, и спрашивает :
“Кто ты прекрасный юноша?
Из каких неведомых стран пожаловал?
Человек ты иль бог, с неба сшедший к нам?
Вижу больно хорош ты для местного.” .
Тут уведет Мы своё отражения,
Не поверил глазам, не узнал себя.
Стал он бел и чист, хорош и пригож,
Как не кто из тех кого видел он.
Не стал он деву обманывать,
Рассказал всё как было по совести,
Как превратился он в знатного молодца.
Но не верила Ло словам его,
Хоть и дымом Мы пах по прежнему.
И повёл он Ло на место превращения.
Там взяла она зелья чудного,
Смешала с душистыми травами,
Чтобы перебить запах костра.
И как была смелой и храброю,
Испытала чудо зелье на само себе.
И после купанья как не когда приятного,
Стала Ло ещё прекраснее прежнего.
Перебили ароматы душистые
Едкий запах, что был у Мы.
И не стерпело уж сердце любящее,
И признался Мы в порыве чувств своих,
Как давно он любит её ненаглядную,
Как давно мечтал о прелестной, единственной.
И забились два сердца любящих
Как одно в порыве взаимности.
Когда же вернулись они в поселения,
То не узнали молодых соплеменники.
И позвали вождя, главу племени,
Чтоб во всём разобрался по мудрости.
Ло отцу что случило поведала.
И дивились потом, и удивлялись все,
Их чудесному превращению.
Рассуди вождь по всей справедливости :
Чтоб молодых в тот же день поженить,
И новое изобретение в их честь назвать.
В честь Мы и Ло – то есть “мыло”.
И новый указ издал мудрый,
Дабы все в племени, от мала до велика,
Регулярно мылись чудным мылом.
И так были всегда красивы, чисты и опрятны.
Жили Мы и Ло долго и счастливо.
А изобретение их дошло и до дней нынешних.
И сохранило волшебство своё чудотворное,
Что превращает не красивых и чумазых в красавцев,
А красивых ещё краше делает.
КОНЕЦ