Посвящается Р.
***
Если б я был из киношного перца,
Если б из песенной был резеды,
Я бы тебе, одинокое сердце:
- Стой! – приказал. Замолчало бы ты.
Был бы я серией сто тридцать первой,
Рысью, мяукающей в микрофон,
Я бы поверил, что взвинченным нервам
Может присниться любви сладкий сон.
Буду в глазах всех людей попугаем,
Он повторяет: от горя не мрут.
Сердца биеньем не повелеваю.
И не подарок для ищущих рук.
***
Пора подняться и идти вперёд,
Вздохнуть поглубже, грудь расправить шире…
Земля и люди жаждут, дело ждёт.
А что такое чувства? К ступням – гиря.
Вон зло из мира выметет метла.
Мир нынче справедлив – так танцы будут.
А что такое личные дела?
Забыть о них, пусть все о них забудут.
Бесповоротно разрешён вопрос.
И я прекрасно это понимаю.
Да только мокрую от горьких слёз
Два раза в день рубашку выжимаю.
***
Стереть бы с губ ленивую улыбку,
Ползущую по ним, как червь по сердцу…
Стереть тебя из памяти моей,
Как тень улыбки с бледных губ твоих…
***
Кто там с красы устрашающей ликом
Сам себя кликал – «грешник великий»?
Где его взлётные брови да очи?
Ими питаются вОроны ночи!
Люди, на эту приманку не льститесь!
Ох, не для вас она, и не трудитесь!
Те, кто подобны древнейшим богам,
Плюнут на вас, бросив вас в пыль к ногам!
Кто не по нраву им, раб иль простак,
Спустят на тех они лютых собак.
Светло-спокойны стоят, наблюдают.
Душу и тело псы злобно терзают.
Так для чего им подобье даётся
Тучи пробившего лезвия солнца?
Это уж общая наша беда:
Пьяный – проспится, дурак – никогда.
***
Нет, не на стороне идей
И не на стороне людей,
А лишь на стороне твоей,
Что стала для меня своей –
До самого скончанья дней…
***
Мир по щекам слезу развёз
Рукою антисанитарной.
По небу облачный обоз
Трюхикал клячей самоварной.
С обозных падало саней
Знатьё навозного закона
И, как наушник, в ухо мне
Совало странные жаргоны.
Ты крепко спёрт в моём кольце,
Полуфарфоровое диво.
Сказала жизнь (в твоём лице):
Не дрейфь, искусство не брезгливо!
***
Расколот Месяц на две половины.
Отколотую унесло во тьму.
Быть прежним… Оставаться одному…
И верить, что глаза твои невинны…
Остаться прежним, быть не только смелым,
Но под любою бурей устоять!
Эх, буря, буря главная моя,
На двух ты ножках ходишь, в том и дело!
Луна распалась на две половины,
Отколотая – уплыла в туман.
Не стоит собирать свой чемодан –
Он слишком мал, путь будет слишком длинный.
***
У взглядов милосердных – кротких птиц –
Взялись, Бог весть откуда, искры-сёстры.
Дары и состраданье неких лиц –
Точь-в-точь кинжалы – обоюдоостры.
***
Очи твои – две стальных светлых птицы,
Из лезвий-перьев – крылья-ресницы.
Взгляд твой взлетает в мгновение ока
К облаку, что над землёю высоко.
***
Гроза судьбы по небу надвигается.
На этой точке встреча нам назначена.
Тут взглядами торговля намечается,
И серебром смородина оплачена.
***
Твоя душа – предмет особый.
То – словно лучший шёлк, нежна,
То переполнена она
Тяжёлой, жуткой, мрачной злобой.
Тебе подходят времена,
Когда мир близок к тьме и гробу,
Когда – как ты, такой же пробы,
Натура лютая нужна.
И правда: что за сатана?
Пусть зубы младоволчьи белы,
Шальные взгляды – те же стрелы,
Улыбка, словно день, ясна…
Меня же обмануть не пробуй:
Твоя душа – предмет особый.
***
Я – магнит, я – тот, к которому
Ты притя-гива-ешь-ся;
Тот, кому известно здорово,
Что в розетку перст – нельзя.
Чаша сердца переполнена
Тем, что жжёт нас и томит,
Как твоя живая молния,
Пролетевшая сквозь мир.
Только мне известно одному,
Что ты мой – или ничей.
И лишь мне известно, почему
Странен взгляд твоих очей.
***
Как труп в прозекторских руках,
Покорным сделался отныне
Тот, кто мог сотрясать пустыню
Дозвёздным воплем о грехах.
Целует пятки, пав во прах.
Смешит – без повода гордыней.
И все гадают: скоро ль сгинет?
Они не знают: это страх.
Страх держит на плаву его,
Руками и ногами движет,
Диктует текст речей бесстыжих…
Мол, не боюсь я ничего –
Он врал. А час его всё ближе.
Простим ему, что он унижен:
Не за себя страх одного…
***
Стой, словно пригвождён к столбу.
Тебя кому-то вряд ли жалко,
Отыскана большая палка
И ею бьют тебя по лбу.
Ага, во всём покорен будь!
Дела нм шатко и ни валко
Пойдут. Не пала б с неба галка,
Когда б ты даже был в гробу.
Ты вечно белой был вороной
И подозрительной персоной –
Неужто затеваешь бунт?
От власти ярости и злобы
Ты даже в смерть бежать не пробуй,
Не вздумай обмануть судьбу!
***
Цвет-семицветик, шагренева кожа,
Раз каждый день, каждый час всё дороже,
Выполни главное наше желанье –
Пусть без отчаянья сгаснет сознанье…
***
Немощен телом, скорбен главою –
Как это скроешь? Вот я и не скрою.
Скорбен главою, немощен телом…
Что я такого сказал или сделал?
Вьётся тоска между небом и морем.
Где моё сердце, украдено горем?
Прервана связь между морем и небом.
Что мне до мира, в котором я не был?
Немощен телом? Почти что прекрасно.
Скорбен главою – всякому ясно.
***
В комнатке тайной душа заперта,
Я никого не пускаю туда.
Там, как малыш, я в игрушки играю.
Там, как подросток, стихи сочиняю.
Блеск и скандал – положенье моё.
Это для всех, значит, это – враньё.
Плюшевый, скрытый от прочих людей,
Я настоящий – в каморке своей.
Ты это знаешь без ознакомленья,
Сила в тебе – дар предопределенья.
Только не знаешь ты (ох, не одна!):
Мне ни на миг даже ты не нужна.
Стих-то накатит, найдёт ли другое –
Вот уж впущу, за тобой дверь закрою,
Ибо и ты измеряла собой
Скрытую ягоду, круглую боль.
Милая пленница, ты удивишься.
Знаю, как скоро бежать ты решишься.
Тайна тянула тебя, как магнит.
Тайну хранят. Но она не хранит.
Выпущу, быстро ты прочь удерёшь.
Только обратно пути не найдёшь.
И ни к чему возвращаться назад –
Свора собак охраняет мой сад.
Разве ты хочешь проверить, как грубо
Могут хватать злые белые зубы?
Но я надеюсь, такие дела:
Ты пожалеешь о том, что ушла.
В этом саду от листвы – темней ночи.
Не исцеляется боль одиночью.
В комнатке тайной – ни ветра, ни бед.
Дохлым птенцом я хранюсь в скорлупе.
Каркает за скорлупой вороньё.
И убежало лекарство моё…
***
Эх, судьба наша! К тучам летним
Стая вытянута, как нить.
Только ты здесь стоял последним,
Только ты не хотел уходить…
Догоняй, все уже взлетели!
Говори себе: я лечу!
Только знаешь: на самом деле
Никогда тебя не отпущу!
Эх, судьба наша! Так намедни:
Кто ушёл, а кто вслед смотрел.
Знаю, ты здесь стоял последним,
Ты один уходить не хотел.
***
Мне почти разрешили дышать.
Мне сказали: дыши пока!
Аб-со-лют-на-я благодать –
Для собаки и паука.
А ведь я ещё не паук,
Я пока ещё человек.
Ваших вурдалацких наук,
Видно, не постичь мне вовек.
Глубже шахт глубокое дно
В мире дуто-больших величин.
Мне покаяться время дано.
Мне дышать разрешили. Почти.
***
Под солнцем жгучим скалы – ржавы, пыль –
Желтее зла, серей тоски – лачуги,
Синь моря – ярче яростной судьбы,
Хрип радио – тень памяти о друге.
Мир без царя здесь – словно без души.
Так передел добра стал беспределом.
Что свора мелких, что вся рать больших –
Толпа людская этого хотела.
Коль царь позволил и велел дышать,
Завету следуй в дни победно-злые.
Ты, юная, но чуждая душа,
Свей песню ветра в кольца золотые!
***
Приукрашенный железом,
Едешь ты под облаками.
В кольцах, сбруе и эфесе
Зеленеет Водокамень.
Знать откуда, брат любезный,
Что увидеть мне придётся
Твоё сердце через Бездну –
Как восход второго Солнца?
Близость древняя сгорает,
А признать себя не смеет.
Облака в себя вбирая,
Водокамень зеленеет.
Хоть ты превзошёл всех прочих,
Не теряешь сходства с нами.
Цвета Водокамня очи
Станут Солнцу зеркалами.
Всем судьба нам – измениться
(Запись мы в Судьбы тетради),
Пусть величия лишиться,
Только б сути не утратить…
2010 - 2011