Там, где я работаю, живет собака. Сучка. А зовем мы ее Шарик. Да, Шарик, потому что мы не заморачивались насчет имени. А ей вообще по барабану. Шарик и все. Главное, что откликается.
Мы так и не поняли, откуда она взялась. Просто появилась в один день и все. И осталась. Главное, не щенок - мы бы подумали, что просто подбросили - людям ведь не нужны собаки и кошки - девочки. А тут - уже взрослая собака. Средних, очень даже средних, солидных размеров. И главное, умная и не наглая. Не лезла в дверь, не лаяла, ничего не требовала, не путалась под ногами. Даже умела "дать лапу". В общем, симпатичная. Понимала речь - скажешь: "Уйди, Шарик!" - посмотрит растерянно-обиженно-влюбленно, уши и хвост повесит и уйдет тихонько.
Ну, наши девочки, ясное дело, начали ее подкармливать. Конечно, начальник наш верещал, мол, не кормите, потом не отвадите, и все такое, даже петардами пугал, но... Разве наших женщин этим остановишь? Даже из дому стали Шарику тащить еды. Вот он, вернее, она, и осталась.
А повидал Шарик немало. Однажды что-то делаем - слышим - буммм! И визг тормозов. Обернулись - машина стоит боком и Шарик наш валяется. И хозяйка машины рядом. Ну, думаем, конец Шарику... А нет... Встал. На три лапы встал. И побрел прочь. Не скулил даже. Три недели где-то отлеживался, мы найти не могли. Думали, умер все-таки. А через три недели выполз. На трех лапах. Задняя правая так до конца и не оправилась, хромает наш Шарик. А когда сыро и холодно, так вообще на трех лапах скачет.
Не забыл Шарик женщину, которая его сбила. Та приезжала несколько раз, приносила ему мяса, гладила, просила прощения. Не лаял Шарик. И не убегал. Смотрел на нее смущенно и растерянно, когда она его гладила. А мяса не ел. Другие собаки или птицы подбирали.
И петард начальника не забыл. Как его увидит - нет Шарика. И главное - только вот лежал - и нету... К нам в день сколько машин заезжает - ему ноль эмоций. Увидит машину начальника - все, встал и затрусил. Сколько раз такое замечали, но так и не поняли, откуда он издали его машину от десятка таких же отличает. А еще приметили - начальник на работе - собаки нет. Тот на обед ушел - Шарик откуда-то нарисовывается. У него что, часы что-ли есть...
А потом, значит, время пришло... Шарик, хоть и на трех ногах, но щенят захотел. Ну, ясное дело - природа. А при таком раскладе как кавалерам не появиться? Появились, конечно. В количестве аж трех душ. Разного размера и окраски. Гладиаторских боев, конечно, не устраивали, вели себя скромно, нам не мешали. Правда, клиенты немного побаивались, когда толпа собак показывалась. Но, в конце концов, из кавалеров остался только один - самый крупный. Высокий, сильный, поджарый серьезный такой пес. То ли самый любимый, то ли самый сильный, то ли самый верный - кто знает... А может, все вместе...
Осенью родила наша собака трех щенят. Мы случайно узнали, увидев их под самым густым кустом сирени. Близко Шарик нас к ним не подпускал, лаял. Да мы и не лезли особо. Так эти щенки и жили там до самой зимы, а потом начали потихоньку выползать. Тут их, конечно, народ и разобрал... Потому что щенки были... Ну видели же щенков - зрелище умилительное... Мимо не пройдешь, не погладив...
Шарик не особо горевал. А может виду не подавал при нас, а ночью плакал - кто его знает. Вдвоем они остались с кавалером. Наступила зима, сладкая парочка жила себе припеваючи, игрались, бегали, валялись в снегу, там же спали, да так, что под ними снег до асфальта таял. А однажды был случай - в ночную смену я поужинал, а хлеб остался, кусков четыре. Решил Шарика покормить. Вышел, положил хлеб на землю, зову, кличу, а собаки нет. Опять зову. Нету. Я опять - Шарик, Шарик, Шарик! Смотрю - кавалер, вернее, муж ее бежит-несется. Подбежал и хвать кусок хлеба. А я ему:
- Ты что, - говорю, - один будешь все есть? А жене? Иди, - говорю, - жену позови!
Съевший один кусок хлеба, пес остановился и вдруг ломанулся обратно - я даже не понял. Через миг из-за сугробов вылетают оба - позвал!!! Ну, ясное дело, Шарик все и съел. А муж стоял рядом и хоть бы пикнул... А я был в шоке... Ведь понял все пес, понял, что я сказал!
Меня не было в тот день на работе, я отдыхал. Уже придя на смену, я узнал, что приходили охотники, был отстрел собак... И, знаете, так стало пусто без Шарика, без этой пары умных и верных псов... Как будто не стало кого-то родного и очень близкого...
Когда Шарик появился, я решил, что мне это кажется.
- Ты че, - говорю, - такой-сякой?!
А он подбежал, хвостом виляет, весь аж пританцовывает и об мои руки носом тычется. Уцелел как-то наш Шарик!
Правда, горевал он сильно... По вечерам забежит в дальний угол, к дороге, за которой поля начинаются, и смотрит, смотрит... Иногда лаял - с надеждой, будто звал своих друзей. Или любимого... А потом бродил по территории, затем валился в излюбленный уголок у стены и в карих глазах у собаки было столько тоски и одиночества, что я старался не смотреть...
Так прошла зима. Как оказалось, перед кончиной, Шарик и ее кавалер успели "поработать над вторым ребенком". Ближе к концу зимы, уже в последних числах февраля живот у Шарика раздулся так, что я даже спрашивал у него - сколько их там у тебя? Собака в ответ только закатывала глаза и тяжело отдувалась.
Не повезло Шарику. В марте ударили запоздалые морозы. Из восьми щенков семеро замерзли через несколько часов после рождения. А один выжил. Светло-желтый, упитанный щенок рос, как говорится, не по дням, а по часам. Неуклюже переваливаясь, круглый, упитанный, он с любопытством изучал мир вокруг себя, осмеливался даже тявкать на нас, видимо, в попытке преодолеть свой страх, но прятался, как только мы приближались поближе.
И его кто-то забрал. Уж очень он был симпатичен. А Шарик в этот раз тосковал... Бродил, как потерянный. Проходя мимо, глядел на нас обреченно и забивался куда-то в кусты. Даже есть не выходил.
Потом, конечно, депрессия у него прошла. И стал наш Шарик тем же умным, верным и очень хитрым и симпатичным псом, как и раньше. И чемпионом по выпрашиванию ласки. Подойдет тихонько, сядет, смотрит томно, лапу сам подает... Взгляд, поведение такие, что ну никак... Рука аж сама тянется... А ему только это и надо. Как погладил - все, падает, лапки кверху, глаза закатит - лежит, балдеет! Хочешь, не хочешь - ласкаешь!
Но и тут был нюанс. Скажешь тихо - хватит, Шарик, мне работать пора, или, Шарик, не приставай - он медленно побредет прочь, но обязательно через плечо взгляд бросит укоризненный. И весь его вид - как немой укор, аж стыдно иногда становилось, подзывал его обратно и гладил...
Недавно появились у Шарика нашего новые ухажеры. Тоже троица. Тоже разной масти и размеров. Есть и который покрупнее один. Я в шутку зову его "Клопастым проходимцем". Он не обижается. Очень он похож на первого мужа нашего Шарика в молодости. Помельче только, правда, но ведь и моложе. Юный такой пес. С ним милуются.
Вынес я однажды еды Шарику. Зову, а кавалер этот под ногами путается. Говорю ему - отстань, это Шарику! Шарик прибежал и все съел, естественно. А этот рядом стоял и смотрел. Ничего не сказал даже. Лишь после того, как Шарик поел и ушел, осторожно подошел с надеждой к миске... И не расстроился, когда увидел, что там ничего нет...
Сегодня Шарик был один. Кавалера его не было. А Шарик грустил. Одиноко ему было. Ходил за мной тихонько, в глаза заглядывал, в руки тыкался. Походит так, потом устало валится на землю и лежит, смотрит грустно. Даже вздыхал. Уже под конец смены моей тот заявился. Ну и ко мне первым делом.
- Че, - говорю, - ко мне лезешь? Иди вон к жене, ее успокой, она целый день скучала одна. А ты, - говорю, - проходимец блохастый, пес знает где ходишь.
И ведь спокойно сказал.
А пес тихо повернулся и пошел к Шарику. Я с удивлением смотрел, как он подошел к ней, они потерлись носами, потом оба улеглись. "Проходимец" лежал навострив уши и внимательно следя, что творится вокруг, а Шарик лежал рядом и в глазах у него было радостное спокойствие...
P.S. Наверное, у кого-нибудь родится мысль - о чем это он? Что он хотел сказать? Отвечаю - о собаке. И о том, что неплохо бы нам у этих псов научиться быть... людьми...