Дурную славу Пилату принес суд над Иисусом Христом, который, по обвинению иудейских старших священников и старейшин, якобы провозглашал себя царем. Услышав, что целью Иисуса было свидетельствовать об истине, Пилат решил, что узник не представляет угрозы для Рима. «Что такое истина?» — спросил он, очевидно считая это понятие слишком расплывчатым, чтобы о нем рассуждать. К какому же выводу он пришел? «Яне нахожу никакой вины в этом человеке»,— сказал Пилат (Иоанна 18:37, 38; Луки 23:4).
На этом суд над Иисусом закончился бы, если иудеи не упомянули бы, что он развращает народ. Старшие священники предали Иисуса из зависти, и Пилат это знал. Он также знал, что освобождение Иисуса вызвало бы много трудностей, а этого он стремился избежать. Проблем уже накопилось немало, судя по тому, что Варавва и другие бунтари были взяты под стражу за мятеж и убийство (Марка 15:7, 10; Луки 23:2). Более того, прошлые разногласия с иудеями подорвали репутацию Пилата в глазах Тиберия, который, как известно, сурово расправлялся с плохими управляющими. Но пойти на поводу у иудеев было бы признаком слабости. Поэтому Пилат оказался в затруднительном положении.
Узнав, откуда Иисус был родом, Пилат попытался передать дело Ироду Антипе, правителю Галилеи. Когда это не удалось, Пилат предложил народу, собравшемуся у дворца, освободить Иисуса в согласии с обычаем накануне Пасхи отпускать одного узника. Но толпа потребовала освободить Варавву (Луки 23:5—19).
Возможно, Пилат и хотел поступить правильно, но в то же время он старался спасти себя и угодить толпе. В итоге он поставил свою карьеру выше справедливости и голоса совести. Потребовав принести воды, он вымыл руки и объявил себя невиновным в смерти Иисуса*. Хотя Пилат считал Иисуса невиновным, он подверг его бичеванию и позволил солдатам издеваться над ним, бить его и плевать в него (Матфея 27:24—31).
Пилат предпринял последнюю попытку освободить Иисуса, но толпа закричала, что если он сделает это, то он не друг кесарю (Иоанна 19:12). Тогда прокуратор отступил. Вот как один библеист высказался о его решении: «Выход казался ему простым: этого человека следует казнить. Жертвовать приходилось немногим: жизнью какого-то простого иудея. И было бы глупо наживать себе из-за него неприятности».
Что случилось с Пилатом?
Последний достоверно известный эпизод в карьере Пилата был также связан с кровавым событием. По словам Флавия, множество вооруженных самаритян собралось на горе Гаризим в надежде отыскать священные сосуды, которые якобы зарыл там Моисей. В дело вмешался Пилат, и его отряды перебили многих людей. Самаритяне пожаловались Луцию Вителлию, римскому легату в Сирии. Счел ли Вителлий, что Пилат зашел слишком далеко, не известно. Но он велел Пилату ехать в Рим и ответить императору за свои действия. Однако, прежде чем Пилат прибыл в столицу, Тиберий умер.
«С этого момента из исторической личности Пилат превращается в легенду»,— говорится в одном известном журнале. Однако многие пытаются восполнить недостающие детали. Есть мнение, что Пилат стал христианином. Эфиопская православная церковь даже причислила его к лику святых. Евсевий, труды которого относятся к концу III — началу IV веков, был одним из первых, кто утверждал, что Пилат, подобно Иуде Искариоту, покончил жизнь самоубийством. Однако все это лишь догадки.
Пилат, по всей видимости, был упрямым, своевольным и жестоким человеком. Тем не менее он оставался в должности управляющего десять лет — дольше, чем большинство других прокураторов Иудеи. По римским меркам Пилат был умелым управляющим. Но отношение к нему всегда было неоднозначным. Одни считают Пилата трусливым и малодушным из-за того, что он, защищая свои интересы, подверг Иисуса мучениям и позволил его распять. Другие возражают, говоря, что обязанностью Пилата было не столько утверждать справедливость, сколько поддерживать общественное спокойствие и защищать интересы Рима.
Времена Пилата сильно отличаются от наших дней. Но и тогда ни один судья не мог с чистой совестью осудить человека, считая его невиновным. В то же время, если бы не встреча с Иисусом, имя Понтия Пилата затерялось бы среди бесчисленных имен в истории человечества.
[Сноски]
Умывание рук было не римским, а иудейским обычаем, который символизировал невиновность в пролитии крови (Второзаконие 21:6, 7).
[Иллюстрация на странице 11]
Эта надпись, найденная в Кесарии, свидетельствует о том, что Понтий Пилат был прокуратором Иудеи
19 апреля 2014, 19:57
АЛЕКСЕЙ МУРАВЬЕВ
Прокуратор Иудеи святой Понтий Пилат
Христос перед Пилатом Христос перед Пилатом
Художник Михай Мункачи, 1881
Перед Пасхой на Страстной неделе у христиан принято вспоминать библейские события – про то, как Христа предали, распяли, как он воскрес и как ученики разбежались. Эти события прочно вошли в русскую литературную историю благодаря Михаилу Афанасьевичу Булгакову, хотя его понимание и изложение событий довольно сильно отходят от древнего библейского оригинала. Главным героем булгаковской истории является не загадочный и блаженненький Иешуа Га-Ноцри, еврейское имя которого, взятое из пророка Исайи, конечно совершенно неисторично. Его звали, скорее всего, по-арамейски Йешу Назрайя или мен Назрет, но тут уж писатель в своем праве. Но главный герой булгаковской истории – всадник Понтий Пилат. Кто же он был такой? Есть ли историческая основа в рассказе о нем?
О прокураторе Иудеи во время евангельских событий Понтии Пилате известно из Евангелия, точнее говоря, из всех четырех. Пилат был римским чиновником (procurator, собственно, значит наместник, представитель власти), который занимал должность в провинции Иудея с 26 по 36 г. Его имя (когномен) Пилат (от pila, копье) и номен Понтий были позже переосмыслены в связи с провинцией Понт, отчего возникло неверное «Понтийский». О нем упоминает историк Корнелий Тацит в Анналах 15. 44:
«И вот Нерон, чтобы побороть слухи, приискал виноватых и предал изощреннейшим казням тех, кто своими мерзостями навлек на себя всеобщую ненависть и кого толпа называла христианами. Христа, от имени которого происходит это название, казнил при Тиберии прокуратор Понтий Пилат; подавленное на время это зловредное суеверие стало вновь прорываться наружу, и не только в Иудее, откуда пошла эта пагуба, но и в Риме, куда отовсюду стекается все наиболее гнусное и постыдное и где оно находит приверженцев».
Testimonium Flavianum, вставленный позднее в текст «Иудейской войны» Иосифа Флавия, говорит о Пилате. Также его упоминает и знаменитый философ IIв. Филон Александрийский, но говорит при этом лишь о его жестокости. В 1961 г. итальянский археолог А.Фроваи его коллега обнаружили в Кесарии Палестинской (современная аль-Кайсарийе)известняковую плиту размером 82 х 100 х 20 см с латинской надписью, расшифрованной археологом Антонио Фрова как:
…]S TIBERI;UM
…PON]TIUS PILATUS
..PRAEF]ECTUS IUDA[EA]E
Это можно перевести как: «Понтий Пилат, префект Иудеи, [представлял] Тиберия». Эта плита стала первой археологической находкой, подтвердившей существование Пилата. Оно важно еще и потому, что становится ясной должность Пилата. Пилат оказался префектом, а не прокуратором, хотя его так и продолжали называть по старинке, так что даже Тацит называл его прокуратором.
Пилат исторический и Пилат литературный – два разных человека. Кто такой Пилат Евангельский? Это человечный полицейский начальник, который сначала пытается поступить по совести, а потом обстоятельства заставляют его вести себя политически. Это история о том, как просчет политики мешает человеку поступить в согласии с голосом совести. Пилат хочет опустить Христа, но постоянно оглядывается на Синедрион и на первосвященника. Он предлагает воспользоваться праздничной амнистией, но Каиафа и Синедрион даже не рассматривают такого развития событий. Всеми ими владеет куда более мощное движение исторических событий – то, которое приводит на Голгофу. И сопротивляться ему, по большому счету, сложно, если и вообще возможно. По крайней мере, все истории людей, принимающих решения, имеют оттенок вторичного принятия, которое ни на что не влияет.
Христа не освободят, даже, если Пилат будет настаивать. Поэтому особенное место занимает эпизод Матфей 27:19, в котором жена Пилата (апокрифы даже дали ей имя Прокула) просит освободить «этого подсудного», поскольку она во сне много из-за него мучилась. Даже просьба жены не изменила хода событий. Но именно через жену история колебаний префекта неспокойной, бунтовской провинции получает новое развитие. Пилат становится героем ряда новозаветных апокрифов, в которых о Пилате сообщается от лица ученика Христа Никодима. И жена в этой апокрифической (т. е. не вполне признаваемой церковью) истории играет главную роль. Согласно апокрифической версии, сомнение Пилата в конце концов разрешается в его принятие христианства. Эфиопская православная церковь, гораздо более открытая к преданию, сохраненному апокрифами, канонизировала, во-первых, жену Пилата Прокулу, которую стали отождествлять с христианкой-римлянкой Клавдией, упоминаемой у апостола Павла (2Тим. 4:21) — в результате возникло двойное имя — Клавдия Прокула. Но и самого Пилата православные эфиопы почитают в лике святых, отмечая его памятный день вместе с его женой 25 июня.
Евагельский образ совестливого начальника, который не может найти в себе сил следовать своим убеждениям и закону под давлением обстоятельств, но готов покаяться, отличается от литературы. Это не литература вовсе – это прямая проекция. Литературный образ имеет свои правила. В должности человек Пилат неподвижен и труслив. Но стоит начальнику выйти из должности, как он приобретает черты человека и становится способен на подвиг и на правду. Апокрифический Пилат в передаче литературного биографа Гермидия готов отказаться от монеты со своим профилем:
Римские монеты
«Незадолго до казни Христа в Иудее должны были чеканить монету с большим изображением кесаря (Тиверия) с одной стороны и с маленьким изображением Пилата с другой стороны. В день суда над Христом, когда жена Пилата послала к нему людей, через которых убеждала мужа не выносить смертного приговора Христу (ибо во сне много страдала за Него), она спрашивала его: «Чем ты искупишь свою вину, если осужденный тобою действительно Сын Божий, а не преступник?» Пилат ответил ей: «Если Он Сын Божий, то Он воскреснет, и тогда первое, что я сделаю, — будет запрещение чеканить мое изображение на монетах, пока я жив».
Неслучайно и Анатоль Франс, и Булгаков испытывали такой интерес к Пилату. Но Булгаков пошел по другому пути – он придумал начальника с головной болью. Такой начальник, понимающий и слушающий тех, кого он судит, но не может спасти – это уже советская форма развития Пилата. Такой прокуратор – это не безликий гоголевский чиновник, он этой своей головной болью и мучениями, любовью к собаке, нелюбовью к службе, выуживает у интеллигентного читателя индульгенцию. Он хотел, как лучше. В апрокрифах Пилат-функция государства («пусть мне покажут сначала») становится Пилатом-человеком. А у Булгакова – история про то, что начальник – тоже человек, поэтому он «заслужил покой».
Не так в христианской апокрифической традиции. Согласно главному историку раннего христианства Евсевию Кесарийскому (IV век), Пилат был сослан в город Вьенн в Галлии, где страдал, пока не совершил самоубийства. Другие тексты даже сообщают, что его тело после самоубийства было брошено в Тибр, но это вызвало такое возмущение воды, что тело было извлечено, отвезено во Вьенн и утоплено в Роне, где наблюдались те же самые явления, так что в конце концов его пришлось утопить в бездонном озере в Альпах. Во Вьеннедаже туристам показывают пирамидальную колонну на старом ипподроме, которую долгое время выдавали за «гробницу Пилата».
По наиболее радикальной версии, он был казнен Нероном. Согласно «Евангелию Никодима» Пилат написал после казни Христа такое письмо: «"Понтийский Пилат - Клавдию, своему кесарю. Воистину было, и сам я это испытал. Иудею через ненависть свою себя и потомков своих жестоким осуждением покарали. Они же завет имели от отцов своих, что пошлет им Бог с небес святого Своего, который по достоинству царем их наречется. И было завещано, что от Девы родится Он на земле. Я же был игемоном, когда Бог евреев послал Его им. И видели евреи, как возвращал (Он) зрение слепым, бесов отгонял ото всех, мертвых воскрешал, приказывал ветрам, ходил ногами по морским волнам, как по сухой земле, и многие другие знамения и чудеса творил. И когда многие из иудеев уверовали, что Он - Сын Божий, то старейшины и книжники, фарисеи иудейские, завидуя Ему, не стерпели и, взяв Его, мне, игемону предали. И, клевеща на Него, сказали мне, что Он возвеличился и против их закона действует. Я же словам их поверил и, бив Его, предал во власть им, а они распяли Его на кресте. И погребли Его мертвым, и стражу приставили гробницу Его охранять. И хотя запечатана была гробница Его, на третий день воскрес (Он) из гроба. Однако иудеи так воспылали безумием, что дали служителям моим мзду, сказав: "Говорите, что ученики тело Его ночью украли". Служители же, приняв серебро, не могли скрыть правду о том, что совершилось, но свидетельствовали о воскресении Его из гроба. Потому об этом написал я тебе, кесарь, чтобы кто-то другой не солгал и не счел достойным доверия обман».
В христианском сознании Пилат так и остался – покаявшимся начальником. В «Обращении Пилата» это завершается его смертью: «И как только префект отрубил голову Пилату, тотчас ангел подхватил ее. Жена же его, Прокла, увидев приблизившегося и взявшего голову Пилата ангела, преисполнилась радостью и испустила дух. И была похоронена вместе с мужем своим»
Тучи душу мою. рвут,
Одевают мне хомут.
И приходиться стоять,
Выполнять чего велят.
Тяжело в груди лишь мрак,
А в глазах один лишь страх.
Отвечать на небесах,
Ставлю свечи я в церквах.
Моря гладь ,давно забыл,
Что когда то я любил.
А теперь бушует шторм,
Непригляднным стал мой дом.
Нервы рвут второе Я,
Стонет, мечется душа.
Ну зачем пошёл сюда,
Полны ужаса глаза.
Отвечаю за грехи,
По ночам приходишь ты.
Поражённый наповал,
В луже крови возлежал.
Из могил несётся стон,
Криком этим поражён.
Помутнение ума,
Заработал вот, что я.
Мрак вселяется в меня,
Так боюсь прихода дня.
Прячу голову свою,
И курок поднёс к виску.