Под обморочным оскалом полуденного зноя не склоняют они своих голов. Аквамариновые, лиловые, пепельные и лазурные – утерянные голоса онемевшего небосклона. Поле твоё – крохотно в этой пустыне.
Однажды ты проснёшься изболевшийся, померкший. Из кокона сопревших простыней полдневный мор спугнёт твои кошмары. А люпины – цветут. Неустрашимые. Те, что ты взращивал на этой отравленной завистью, иссушенной тупостью, искорёженной ложью коре. Цветут. Ты знаешь, их плоды не съесть и не продать. Зачем они тебе? Но ты молчишь и ты улыбаешься. И в твоей улыбке – продолжение. И ты улыбаешься – и тебе радостно. Посмотри: пала роса…
Но что это?! Тени громадных шагов с горизонта. Горелыми клочьями ковыляет ветер. Шествуют тени. Их ноги – костлявые сабли. Катятся тени. Их ноги – кровавые пилы. Тени ликуют. Их рыла – ревущие косы. Проволоки – языки. Люпины! Запах изрубленных стеблей. Крики цветов утопают в бензиновом льду. Тени ликуют, барахтаясь в крови люпинов.
Изрубленный, исколотый, истекающий кровью цветов, ты еле держишься на ногах. А вокруг толпятся, приплясывая довольно, неуклюжие, гадкие, вонючие карлики. Не видно лиц – только топорщатся на ветру их колтунчатые бороды. Обезглавленные жухлые палки, сиротливо торчащие из земли, теперь не выше косарей. «Оригинально! Шедевр! История!» – взвизгивают карлики. И исчезают.
Солнце прячется за бархан. Блекнет испарина снятых голов. Хочется… Нет. Ничего. Обессиленный. Опустыненный…
Только не падай!
Я не прочу бескровной победы. Кровь люпинов – твоя кровь – уже пролилась, но она пропитала почву. Я не обещаю благодатного ливня – в этих краях не бывает и дождика. Умерщвлённые в цвете, люпины не дали семян – не воспрянут их дети. Но ты – улыбался. А значит, истратив остатки рассудка, забыв окончательно сон, изнемогая от жажды, ведь последние капли ты отдаёшь цветам… ты вырастишь новое поле. Просторнее, гуще и выше. И не твой потомок, а ты… ты увидишь возвращение неба. Значит, будет продолжение. Только не падай! Умоляю тебя, не падай.
2011