Окна выбиты, дверь на распашку.
Воет ветер в пролёт окна,
Разорвал на груди тельняшку
И стакан осушил до дна.
Закружили хмельную голову
Бесы-вороны, яд и боль.
И на все на четыре стороны
Пустота поперёк и вдоль.
Я лежу на полу, раскраденный,
В теле демоны всех мастей,
Бесы черной шершавой гадиной,
Вьются в язвах былых страстей,
В заколоченной злой обители,
Там где сорваны образа,
Благодати святой расхитители
Из нутра мне клюют глаза.
Зря вливается в мехи ветхие,
Блажь и радость цветущих лет,
И призывы к восстанью четные,
Совесть четно бросает в след.
Всеми кинутый, крест не ношенный,
Запылился на чердаке.
В рушнике, что в четыре сложенный,
В том, прадедовом сундуке.
За окном выла степь широкая,
Лютый ветер и мокрый снег.
И старуха ночь желтоокая
Умолял впустить на ночлег.
Обвязала глаза бессонницей,
Попросила лампаду задуть.
Говорила- " стоит за околицей
Чёрный ангел и ждёт тебя в путь,
Жизнь свою прокутил, промытарился.
Не детей, не родства , не любви.
Уже в тридцать душой состарился,
Алкогольная гниль в крови".
Заждались на крыльце опричники,
Бьют порывом степных ветров.
И скрипят над окном наличники,
И дождём полосует кров.
Кулаком из разбитого зеркала
Мне покойный отец погрозил.
И рассвета луч, ярче не куда,
В месте с болью висок пронзил.
Слышу тихий далёкий колокол,
В леговесье хрустальном звон.
Накатилось на душу колобом
Солнце вешнее из окон.
Боль ушла от висков простреленных
Острым пульсом, где смолью кровь
Видно в полночь за всех потерянных
Богоматерь молилась в новь.
Эх, раздолье, смурное времечко,
Смерть гуляет по городам.
Целовал Господь прямо в темечко,
И давно уж прощен Адам.
Знать давно не его заслугою
Погибаем в хмельном бреду.
Жизнь одною мытарною мукою
Вкось и кривь я покрою веду.
Так отрину же блажь туманную,
Если Русский, то крест на грудь.
И пойду тропой православную
Не для воинов бражный путь.
Май -сентябрь 2009