Питер Пэн всегда будет ждать, что Вэнди к нему вернется.
Так и ты раскрываешь объятия - строгую, верную островность,
но мотаешь меня по кофейням и площадям край в край,
оставляешь с мостом в разводе,
и как Питер милую Вэнди
просто так приглашает в Рай,
так и ты да/нет/нет - уводишь
в свою водную окольцованность.
Со шпилевидным вечером - всяко-точно любовь до гроба,
на подоконнике в пол комнаты вширь я как за пазухой Господа,
а блокнот с "не стихами" клубочком
на обветшалом столе -
и я призываю зрячих рукою
к распогодистой, нежной жизни,
и мыслям о топком тепле.
Здесь, наверное, тихий и новый час, новый Свет,
а здесь - новый шарф - цвет мышиной грусти.
Разрывает река и дырявит глаза,
а на плечи кладет свои волосы.
Вэнди, милая, слышишь, - ну как будто вода сама
шепчет вглубь, вглубень острова,
и зажигает Питер
острошпилевую звезду.
Ее видно, признаюсь, Вэнди, -
будто я перед ней стою.