Я видел человека. Он
Уверенно вступал все в ту же реку,
Послушно подставлявшую счастливцу
Все те же, абсолютно те же воды,
И не было в тех водах изменений.
Другой, себя назвавший Ахиллес,
Бежал что было сил за черепахой,
С обоих струями катился пот,
Но оторваться ей не удавалось,
А он не мог догнать, лишь приближаясь.
Еще один разглядывал стрелу,
Висевшую в стремительном полете,
Ходил вокруг, исследовал детали,
Порою даже с наслажденьем трогал.
Стрела летела, но не улетала.
Кругом священная шумела роща,
И ветер, шевеля блаженно листья,
Не находил в тех листьях ни изъяна.
Смягченное листвой, дарило солнце
Свет и тепло трепещущему миру.