Повесть.
Весенний белый цвет
и зрелость лета,
зимы разгоряченный бег
и осени плаксивые приметы –
все было во дворе моем.
Все было и живет в воспоминаньях
о детских шалостях,
о юности, любви,
о дружбе, встречах
и о расставаньях…
Хранимо все
в сокровищах души.
* * *
Тяну воздух носом, словно пью сладко-терпкий коктейль из соломинки, тихо так внутри, только сердце стучит: Тук-тук—тук –тук…
А на часах уже заполночь.
Подхожу к окну. В палисаднике напротив в белом цвету китайка и вишня, кажется. Пахнет сиренью. Наконец-то и дороги утихомирились, - дом мой на самом перекрестке. Да что дом, среди перекрестков в самом центре города – мой двор, самый лучший двор в мире, двор, где я выросла.
* * *
Мне шесть лет…У мамы свадьба. Гостей много, и каким-то чудесным образом, в комнате, на двенадцати квадратных метрах, где мы теперь живем, и где места-то только всем сумки поставить, умудрились накрыть большой стол. Приехала близкая родня, бабушка. Гуляй, гармонь, пока светло! Радость отражается на всех лицах так же, как прохожие в стеклах витрин, а теперь и в окне моего нового дома. Я живу на первом этаже. Всего этажей два, два подъезда на восемь квартир. Во дворе все дома такие же, деревянные, только седьмой - кирпичный, покрашенный в тон нашим, досчато-бревенчатым.
Гостей пробрало на пляски и застольные песни, все высыпали во двор, почти как на праздниках в деревне, куда мы раньше ездили еще с отцом.
Соседи с любопытством и добродушием наблюдают за действом. Мы с мамой здесь еще новенькие. Отчим счастлив, это видно по его глазам и рыжеватой шевелюре. Я еще не привыкла к нему, но мама с ним улыбается. А хорошо маме – хорошо и мне.
Во дворе много ребят. С некоторыми из них я уже познакомилась. И еще, странно как-то, но здесь гуляет Женька, мальчик, с которым мы играли там, где я жила раньше. Откуда он взялся?
Перед моим новым домом, перед самой проезжей частью – теплый черный асфальт, расчертить его белым кусочком мела – одно удовольствие. И, несмотря на прохожих, я скачу в классики, старательно подталкивая свой черепок в рай.
* * *
Оказывается, Женька живет с мамой в соседнем доме, а туда, где мы в сарае кормили сухарями голубей, играли в прятки, он приезжал к бабушке. Ему тоже в школу, в первый класс, мы ровесники. Во дворе с Женькой дружат, даже те мальчики, которые постарше. Двое из них живут надо мной - два друга, два Олега.
Через дорогу напротив - дома уже большие, пятиэтажки. Со стороны перекрестка, который ближе других к мосту через Волгу, расположен сквер с огромными березами, лавочками и шампиньонами-чемпионами, разрывающими горячий асфальт своими толстыми шляпками. В сквере мы гуляем по асфальтовым дорожкам, играем на траве в вышибалы и разрывные цепи.
Двор наш будто зеленый остров, отрезанный от промышленного центра автомобильными дорогами. И даже светофоры, мигающие нам прямо в окна, похожи на маяки в большом городском море.
С того каменного мира в наш райский уголок долетает сажа с шинного, перемешиваясь по пути с пылью табачной фабрики, подкрепляется сводящим зубы запахом с лакокраски и других заводов, расположенных буквально в одном-двух кварталах друг от друга; еще в наш мир прорываются сирены пожарных машин, специфическое раннее У-У-У… только что выехавших из парка троллейбусов, а вместе с этим – новые фильмы, современная музыка, модные джинсы, новые взгляды и все то, что цепляет наш интерес.
* * *
Семья моя живет в маленькой комнате двухкомнатной квартиры с печным отоплением. Я, мама, отчим, родившаяся сестренка и приехавший на неопределенное время к своему отцу мой сводный брат. В школе я с утра до вечера, после учебы – продленка и кружки в Доме пионеров, потом помощь маме по домашним делам. Весь день у меня занят, скучать некогда. Еще я очень люблю читать, особый интерес у меня вызывают сказки разных народов мира, поэтому я записалась сразу в несколько библиотек.
Над нами в седьмой квартире с матерью и отчимом живет один из трех Олегов нашего двора, крепкий темноволосый мальчик добродушного нрава. Родной отец его – прибалтиец, волейболист двухметрового роста, как-то раз я видела его на фотографии. Отчим Олега весьма аккуратен и приветлив, каждую весну он разбивает у подъезда лед, чтобы земля перед дверями подъезда быстрее высохла. Мать Олега – статная, модно одетая, с высокой прической секретарь-машинистка из милиции. Она дружит с соседкой по площадке, матерью второго Олега, светловолосой стройной женщиной, которая проживает с матушкой и тоже где-то работает секретарем-машинисткой, что обязывает ее выглядеть соответственно. Олег, ее сын, очень похожий на нее внешне и, видимо, по характеру, весьма воспитан, спокоен и как-то по-взрослому ироничен. От их семьи веет чувством какого-то особого положения в обществе. Может поэтому, может, нет, но этого Олега во дворе зовут Индейцем.
Третий Олег живет в другом доме. У него красивая молодая мать, отчим, младший брат и бабка. Бабка его без разбора орет на всех бранными словами. Это одно из последствий ее контузии на фронте, но почему-то передавшееся старшему внуку, которого мальчишки зовут Огурцом. На характер этот мальчишка драчлив и задирист, хотя во дворе его уважают, он здорово катается на коньках, бесстрашен в спортивых играх и вынослив. Он не переваривает девчонок и всегда находит повод обидеть, замахнуться или поддать. За нас заступаются Женька, два Олега и высокий мальчик постарше, спортсмен Сашка.
* * *
Дружба высоко ценится нашими ребятами. Быть другом означает быть надежным, смелым, держать слово, понимать других и в тоже время уметь отстаивать свое мнение.
Меня охватывает уважение по отношению к тем, кто умеет дружить.
В книжках я часто читаю о том, как дружба закаляет характер, а в жизни учусь дружить у мальчишек нашего двора. Подружек у меня немного, и дружим мы как-то по-другому, с условностями, которые мне не совсем ясны. Зато у меня есть младшая сестренка Анюта, ей четыре. Я заплетаю ее рыженькие косички, вожу в садик, гуляю и играю с ней, когда не надо делать уроки.
Вообще, в нашем дворе дружат даже взрослые. Общность интересов приносит радость общения, а еще дает возможность быть уважаемым. Взрослые, конечно, не бегают как мы в салочки, но с удовольствием вместе с мальчишками играют в футбол или хоккей, а между собой – в домино, шашки и шахматы. Они тоже слушают запрещенные записи Высоцкого, женщины обсуждают, что нынче модно носить, как выглядела Пугачева или Ротару на последнем концерте, обмениваются кулинарными рецептами и последними пересудами… Ну, а как без этого, когда все друг у друга как на ладони?
Даже у мамы моей есть несколько подруг, что в какой-то степени мне ревностно, - со мной-то она только мама, а мне с ней иногда так и хочется
как с подружкой поговорить, но она этого пока что не понимает, я для нее -примерная, послушная, трудолюбивая старшая дочка.
* * *
Недавно мне исполнилось двенадцать. Жизнь бьет ключом: учеба, хор, бальные танцы, спортивные соревнования за честь школьной команды, вечером – кис-кис-мяу на лавочке с первыми стеснительными поцелуями в подъезде, качели у песочницы, которые раскачивает уже мальчик, а не кто-то из родственников или подруг, а еще, если повезет, старшие разрешат постоять на воротах; настоящий пломбир, особенно на морозе, газировка из автоматов, особенно в жару или после общественной бани с парилкой, колбаса из Москвы и обновки оттуда же.
Удивительно, но несколько жизненно важных навыков мне помог освоить Олег. В бассейне мы оказались в одной детской группе, и всякий раз, когда я шла ко дну, Олег подставлял свою руку и удерживал меня наплаву. Это когда мне было семь, а ему девять. Примерно через год он учил меня ездить на двухколесном велосипеде, благо, что у Дома моды, который через дорогу от нашего двора, широкий тротуар.
Я кручу педали, Олег придерживает свой велосипед за багажник, потом отпускает, руль в моих руках ходуном, я визжу, потому что еду в приближающиеся спины прохожих и никак не найду тормозов, кое-как выруливаю, но все же задеваю ногу, оказавшуюся крайней, - стрела на чулке, дама в возмущении, я в извинениях и бегстве. Олег смеется и подбадривает меня, уговаривая повторить опыт вождения. Я перевожу дух, набираюсь решительности и соглашаюсь. И так до победного.
В школе я учусь хорошо, хотя никак не могу усвоить задачи на скорость. Здесь мне помогает отчим: вместе со мной он измеряет комнату шагами, демонстрируя неизбежность встречи несущихся навстречу друг другу поездов, а так же искомое расстояние между ними после заданного в условии времени. После, аналогичным способом, я объясняю задачу одноклассникам, попросившим у меня списать домашнюю работу, - ведь человек должен понять. Сверстники меня уважают, иногда даже интересуются моим личным мнением по какому-нибудь вопросу, и мне без разницы, кто как одет, кто из какой семьи, и как кто учится, для меня общечеловеческое важнее.
Я уже всерьез думаю о желаемом будущем. Хочу крепкую семью и внутри себя взвешенно определяю качества моего будущего мужа. У меня уже есть женское белье, тонкие колготки, туфли на каблучке и косметичка с помадой, тушью и духами. Мама купила мне обалденное ярко-красное пальто импортного пошива с отрезной талией, откидным воротничком и ремешком с пряжкой. В библиотеке я уже беру книги о любви, по этикету общения, про развитие организма девушки, и детективы. Мне нравится быть подтянутой, я слежу за походкой и подчеркиваю талию. Я чувствую на себе взгляды мальчиков и парней постарше. Некоторые из них отпускают вслед глупые словечки, получая в ответ мой пронизывающий взгляд. Я избирательна в общении с противоположным полом, то требовательна и строга, то весела. Пришло время: я ощущаю, наблюдаю и воспитываю себя в девичьем образе.
* * *
Во дворе рядом с моим домом растет необыкновенный ясень. Время от времени я любуюсь его гибкими молодыми побегами сладковатыми на вкус, шершавой с извилистыми выемками корой, сильными изгибистыми ветлами, на которых то молодая, то поспевшая листва и крылатки, крылатки, умеющие удержаться даже зимой. Я так люблю это дерево…
Иногда мысленно я разговариваю с ним. Вот и сейчас, задумавшись, я прижимаюсь к зеленеющему в своей просторной раскидистой кроне ясеню. На душе состояние какое-то особенное. Мне тринадцать, и меня уже одолевают мысли о своих будущих детях, будут ли и сколько, хочется пятерых, о будущем муже, обязательно любимом и любящем, и чтобы на всю жизнь… Вдруг…Что это?.. Одиночный трескучий раскат грома, какая-то сила молнией прошла по стволу, и голос… о том, что будет и любимый муж, и дети, и что первым родится мальчик…
* * *
Кто-то из взрослых навязал на крепкую ветку тополя, росшего у нашего дворового стадиона, длинный канат, и приладил внизу дощечку; теперь на нем можно раскачиваться, закручиваться и с огромной скоростью раскручиваться. Мы толпимся у этой новой забавы и обмениваемся впечатлениями:
- Ну, как?
- Здорово!
- Теперь я.
Возможно, эту новую радость нам подарил Сашка, он же ответственный за сарай, где хранится весь инвентарь стадиона, он же капитан юношеской спортивной команды нашего двора. Сашка очень высокий и всегда улыбается, проходя мимо. Он старше нас, и у него есть красивая девушка.
* * *
Олег, Индеец, Женька, я и недавняя подружка Оксанка любим посидеть на чердачной лестнице кирпичного дома. Иногда к нам присоединяется рыжий Димка или еще кто-нибудь из младших. Мальчишки рассказывают о каких-то незабываемых историях и даже приключениях, которых у них хоть отбавляй, а мы ахаем, восхищаемся или хохочем. Забавно все это у нас получается, и отчетливо видно, что мальчишки смотрят на ситуации не как мы, девчонки, иногда мы даже смеемся не над одним и тем же. Интересно и как-то волнительно, и хочется непременно сравнить свою точку зрения с иной, иногда противоположной, и не всегда понятной. Пословица «Каждый со своей колокольни видит» усваивается нами, как говорится, вживую.
По мне уже долгое время вздыхает Женя. Он внимателен ко мне и дарит, просовывая в форточку, цветущие веточки черемухи, китайки или цветочки. Недавно, когда я уже ложилась спать, он позвонил и попросил родителей, чтобы меня позвали. Подхожу к дверям, а из-за них - его рука с огромным букетом сирени, чуть ли мне не в нос. Конечно же, я была на седьмом небе от радости, но для меня Женя – старый надежный друг. Почему только друг? Не могу объяснить, просто я это знаю.
Через некоторое время выясняется, что идею насчет той цветущей охапки подал Индеец, а перелезал через забор, рвал сирень и получил заряд соли в заднее место при исполнении замысла Олег, а вот Женьке достались, как говорится, самые сливки. Что же это получается? Мужская дружба? Может, оно и так, но теперь мне почему-то обидно, что эта сирень подарена Женькой, а не тем, в кого я тайно влюблена.
Голова, моя голова кружится всякий раз, как только я вижу в окно или сидя с книжкой на лавочке проходящего мимо Олега. С замиранием в сердце я ловлю его привет, краснею, стыжусь этого и бесполезно стараюсь избавиться от жара в лице вычитанными в книжках способами… В кругу друзей я прислушиваюсь ко всему, что он говорит, как шутит, как смеется, как сдерживается, как чего-то смущается, как спорит. Я ловлю звуки его голоса, шагов, ловлю его запах. Я грущу, когда он не появляется, и скрываю волнение, когда снова его вижу.
* * *
В этот раз на чердачной лестнице мы втроем: я, Индеец и Оксанка. Мы грызем крупные белые семечки тыквы, у Оксанки их целый мешок – бабушка с юга прислала. Индейцу сегодня не по себе: почему-то он навеселе, рассказывает анекдоты, и его слегка подташнивает. Оксанка уходит за стаканом воды. Индеец спрашивает:
- Ирина, а ведь тебе нравится Олег?
Я замерла, но скрывать не стала:
- Нравится.
- Знаешь, а ты похожа на Златовласку из сказки.
- Да? И мой принц найдет меня?
- Уже скоро.
Он почему-то погладил тыльную сторону моей руки.
- Когда я вырасту, я обязательно напишу о нас, о всех, о нашей дружбе.
- Станешь писательницей?
- Не знаю, но напишу.
* * *
Конец сентября. В городском Дворце пионеров осенний бал. Олег тоже собирался туда пойти. За последний год в нем многое изменилось, он еще больше окреп, учится в училище и, кажется, дружит с какой-то девочкой. Он реже бывает дома, чаще уезжает к бабушке на Паригу.
Ранний солнечный вечер. Растопыренные кленовые ладошки желтых, красных, зелено-оранжевых и коричневых оттенков создают странное ощущение невесомости. По улице передвигаюсь, словно спутник меж знакомых и незнакомых звезд и планет. Прислушиваюсь к себе – волнение, как нитка в иголке, так и ходит, так и цепляет шаг за шагом: хочу с ним танцевать…
В большом зале, где обычно бывают концерты и новогодние елки, сегодня по-особенному шумно и тесно. В ногах появилась легкая дрожь, вон сколько красивых девчонок кругом. Быстрый танец. А вот и подружки. Встаю в их круг. Улыбаюсь, не обязательно танцевать с серьезным лицом, тем более, что звучит зарубежная музыка, в которой отчетливо чувствуется современный ритм, пластика - и всему этому можно придать свой особенный смысл. На Земле по нашему летоисчислению – начало восьмидесятых двадцатого столетия. В читающих кругах популярны зарубежные авторы Рей Бредбери и Хемингуэй.
Медленный танец.
- Потанцуем?
Я с гордостью кладу ладони на широкие плечи Олега и, сдерживая дыхание, стараюсь не покраснеть. Перед глазами плывут танцующие пары, покачивается пол, потолок, я втягиваю запах его кожаной черной куртки, одеколона и волос, голова кружится от радости, сердце бьется птицей, словно вырывается на свободу, чтоб улететь. Ну, почему он мне так нравится? Не могу объяснить этого.
Олег, наклонившись, слегка касается губами моей щеки.
- Ты что, с ума сошел? – одергиваю его строго и ласково.
- Ладно, принцесса, не сердись, - он подыгрывает мне, выражая на лице покорность. Мне становится смешно.
Домой мы возвращаемся вместе. Стоим в подъезде, о чем-то болтаем. Олег наклоняется и целует меня в губы…Протест и согласие столкнулись во мне, вызвав шквал эмоций, трепета и страха. Сердце мое билось даже не в пятках, а где-то, словно выпрыгнув из меня. А Олег прижимает меня к себе, ласково проводит рукой по моим светло-русым волнистым пышным волосам. Что-то в себе победив, я вырываюсь и убегаю домой, испуганная и счастливая.
* * *
Чувства мои рвутся наружу. Я узнаю Олега по его быстрым и легким шагам в подъезде. Семья моя переехала в двухкомнатную квартиру напротив той, что мы занимали прежде, и у нас с сестрой появилась своя комната.
В школе меня выбрали секретарем комсомольской организации, командиром отряда по строевой подготовке. Ко всем поручениям я отношусь ответственно и искренне.
Общественная нагрузка нисколько не мешает встречам с Олегом, за последние месяцы наши отношения изменились. Мне кажется, что Олег меня любит, но об этом молчит. Он привел меня в компанию своих друзей - веселых и шумных ребят, больше из центральной части города.
Мне там как-то не всегда уютно, но ради Олега могу, конечно, и потерпеть. Наблюдаю, как с одними людьми мне легко, а с другими – трудно.
Зимой мы всей толпой катаемся с высоких склонов Волжской набережной, летом ходим на танцы в Авто и Шинный, после демонстраций собираем застолья. Олег ограждает меня от приставаний парней, но и сам как-то все больше и больше отдаляется: много времени занимают тренировки в секции самбо, да еще чуть ли не половина девчонок к нему неровно дышит. Во мне рождается чувство неуверенности.
Наконец-то подвернулся удобный момент, спрашиваю Олега, почему так происходит? Отведя взгляд, он отвечает, что серьезных отношений между нами быть не может, что любви в этом возрасте не бывает, и так считает не только он, но и тренер, и его мама. Мне невероятно горько слышать всю эту чушь от него, но я не теряю надежды, что искренность чувств победит предрассудки. Гулять с компанией я перестала.
Индеец почти год, как работает, причем ни где-нибудь, а в ювелирной мастерской. Как он туда попал? Оказывается, матушка его отнесла сделанные им из пружины накаливания от утюга висячие сережки знакомому ювелиру, и тот, оценив работу по достоинству, взял Индейца в ученики. А на сережки у Индейца и вправду чуть ли не очередь. Красивые такие тоненькие закрученные висюльки, очень сейчас модные. В магазине таких нет, лишь у редких умельцев.
Женька учится в Суворовском военном училище. Пишет мне письма, на которые я тепло и дружески отвечаю.
Один из парней бывшей компании подошел ко мне и сказал, что Олег набирается опыта с какой-то девушкой из магазина на набережной. Мне как-то не по себе, и я решительно иду в этот продмаг, чтобы убедиться воочию. Действительно, Олег стоит около кассирши и отпускает шуточки, рядом, приперев пухлый зад, строит глазки молоденькая продавщица. В мою сторону Олег даже не смотрит, как будто бы меня нет.
Ночь я провела в слезах, приняв к утру решение, что все между нами кончено. Я отпустила его, но, несмотря на это, всякий раз мне хотелось задеть его самолюбие, поэтому я встречаюсь с другими парнями, они провожают меня до дома, и именно в тот момент, когда он заходит в подъезд, мы целуемся. Олег фыркает и быстрым шагом поднимается к своей квартире.
Я нарочно стала встречаться со старшеклассником, о котором Олег когда-то нелестно отзывался. Я видела, что Олег вызвал его на разговор, но ничего не изменилось. Вскоре все это мне прискучило, хотя почти каждый вечер у моих окон сидели ухажеры, кто с магнитофоном, кто с гитарой, а кто и со слезами о неразделенной любви. Я как-то погрустнела, повзрослела и ушла в книги.
* * *
Началось лето. На каникулы приехал Женька. Он важно выхаживает по двору в своей военной форме, а его брюки наконец-то нужной длины. Отчим прочит мне его в женихи. Почему взрослые не понимают, что людей может сплачивать и другое, не менее ценное, даже если эти люди - парень и девушка?
В моей семье все большие труженики. У мамы и отчима по две работы, да еще помогают своим родителям по хозяйству в деревне, к чему активно привлекают и меня с сестренкой.
Это лето я тоже много работала, сначала на кондитерской фабрике, там у нас была трудовая практика от школы, потом в пионерском лагере мыла полы в корпусах. Я все больше перехожу к взрослой жизни, где нужно уметь нести ответственность. Размышляя о будущем, вижу себя то актрисой, то журналистом, то учителем русского языка и литературы, то модельером одежды. Я шью себе красивые платья, которые демонстрирую на показе от кружка кройки и шитья во Дворце пионеров. К общественной жизни школы я утратила интерес, увидев, что там больше фальши, чем правды, сознательно отказалась от должности секретаря комсомольской организации. Я пишу стихи и небольшие рассказы, которые пока почти никому не показываю. Мне часто становится одиноко среди людей, даже родных. Периодически меня охватывает ощущение, что я какая-то не такая, как все. Мама и отчим в заботах о благополучии, сестренка в играх с подружками, а я в философских размышлениях о смысле своего существования. Увлеченно поглощаю афоризмы и высказывания выдающихся личностей.
У Олега новая девчонка. Я спокойно воспринимаю это умом, и только легкое волнение все еще охватывает меня при наших случайных встречах. Иногда к Олегу заходит Индеец, он с матушкой переехал в новую квартиру недалеко от Советской площади. При встрече мы коротко обмениваемся приветливыми фразами, и все. Наверное, мы выросли, выросли из детской и юношеской непосредственности, когда было так легко и интересно общаться.
* * *
Я в десятом. Меня накрыла вспыхнувшая любовь к юноше из класса. Наши чувства взаимны и настолько сильны, что мы не можем быть друг без друга. Мы из очень разных семей, но во многом наши взгляды на жизнь совпадают. Мы купаемся в пришедшем к нам счастье, одухотворенные, полные сил и веры в себя, удивляя родных и окружающих. Мы едим из одной тарелки, провожаем друг друга, и почти не в силах расстаться до утра. Учеба отошла на второе место, вытесняемая любовью. Мой любимый оказался другом Женьки, хотя раньше я его не замечала.
Мы стремимся к самостоятельности и зарабатываем на личные расходы, убираясь в Доме быта, ходим в кино, на спектакли, в музеи, в походы и собираемся пожениться. Родители и некоторые школьные учителя протестуют, но нас это даже не тревожит, мы верим, что нас ничто не может разлучить.
* * *
Олег и Индеец ушли служить в десантные войска.
Женька поступил в Высшее военное финансовое училище в нашем городе. Я вышла замуж.
Женька не пришел на мою свадьбу. Иногда он заглядывает в гости. Мама его давно уже переехала жить в другой район города, как и моя родительская семья.
Два Олега, отдав долг родине, вернулись к мирной жизни. Позвонив в мою дверь, они зашли, постояли у порога, спросили как дела и, улыбаясь, ушли. Тогда у меня уже был сынишка, муж служил в вертолетной школе, а я ждала второго ребенка.
* * *
Девушка Олега мне откровенно не нравится, сразу видно, что у нее вздорный характер, и она помешана на вещах. Олег не замечает этого или не придает значения?
Удивительно, но я все еще узнаю его шаги, когда он спускается или поднимается по деревянной лестнице, и какое-то внутреннее волнение и радость присутствуют во мне, когда мои глаза его наблюдают. Так же легко я угадываю приближающиеся шаги моего любимого мужа, и даже то, в каком настроении духа он возвращается домой. Я слежу за своими чувствами, преодолевая ощущение виноватости без вины. За что мне себя корить? За то, что в сердце живо? Но это же не мешает мне быть любимой, счастливой и верной, даря любовь мужу и детям. Через некоторое время, успокоившись, я призналась себе в том, что если любовь не прогонять, она не оставляет нас, и что есть такое состояние любви, которое тихо светится в сердце, ничего не ожидая взамен.
* * *
Олег женится. В темном торжественном костюме, который ему так идет, с красными гвоздиками в руке, заметно волнуясь, он идет по первому нетоптаному снегу к своей невесте. Я стою на кухне и смотрю сквозь тюль, а душа моя, словно выпорхнув, пушинкой закружилась перед ним в вальсе под звуки ожившей вдруг где-то рядом скрипки, поднимаясь все выше, выше и выше, постепенно наполняясь необъяснимыми переживаниями, затем вспыхнула алым пламенем и растворилась в снежном облаке воспоминаний.
* * *
Женька с молодой женой уехал служить в Эстонию.
Индеец стал одним из лучших ювелиров нашего города.
Моя семья, как и другие, получила новую квартиру в связи с расселением аварийного жилья.
* * *
Дом. Деревянный мой дом снится мне. Я прихожу в свой дом, как в живой, как в существующий в каком-то ином измерении. Я прихожу в этот один из нескольких моих домов, слушаю его запахи и звуки, прибираюсь в нем и даже какое-то время живу. В своем доме я не одна…
Я отчетливо понимаю, что в реальности двадцатого столетия мой дом снесли, но, соблюдая какие-то иные законы жизни, в это же время мой деревянный дом есть, как и мой говорящий ясень, и все то, что мы любим.
* * *
Спустя более двадцати лет мы встретились, я и два Олега. У каждого из нас за плечами лежит свой пройденный путь. Мальчишки угощают. В ресторанчике немного людей и спокойная музыка.
Друзья рассказывают, кого из наших друзей они видели, и кто чем занимается, об этом же спрашивают и меня. Я говорю, что моя жизнь насыщенна и интересна, что Женька остался для меня надежным другом, и когда с мужем жила, и когда развелась, и что мне никогда не забыть ни тот огромный букет сирени, ни наши общие игры, ни качели, ни стадион…
Оказывается, Индейцу тоже снится наш деревянный дом, и он - единственный парень из нашего двора, кто ни разу не развелся с женой.
- А помнишь, Димку рыжего? Мы ему пистолет тогда игрушечный впарили как настоящий. Черный такой, блестящий. Он потом понял и врев, а-а-а, обманули. А мы ржем. Он сейчас в милиции работает.
- А это, помнишь, как на перекрестке в шесть утра сидели, в карты играли. Троллейбусы нас объезжают, а мы такие понтуемся, все нипочем.
Мы смеемся.
- Слушай, Олег, у меня всегда из-за тебя голова шла кругом. Надо же, а сейчас всё на месте.
Олег как-то стеснительно улыбается.
- Ну, давайте, за дружбу.
- Давайте, за дружбу и любовь. Все в сердце.
- А этот, Андрюшка-то из кирпичного дома, помнишь его? Он часто с нами на лавочке сидел. Нормальный такой пацан был, старше нас. К нему еще такой толстенький мальчишка бегал, в театралке который учился, как его, этот, Серега Крылов. Андрюшка тоже нормально по жизни пошел.
- Огурец так под Москвой и живет. Со своей женой уж не первый раз сходится и расходится. Где-то, год назад он приезжал.
- С Женькой? Да, изредка видимся, я его квартиру продавал, когда они новую взяли. Ты видела его жену? Общаетесь? Я крестный его приемной дочки. Сынишка у них еще маленький, и старшему от первого брака он помогает. У меня-то сын уже большой, бодибилдингом занимается и подводным плаванием.
- А у меня все девчонки, хотя так сына хочется. Да, развелся, вторая жена, вторая дочка… Все нормально, все хорошо.
- А я для Женьки стихотворение написала, на его прошлый День рождения.
- Да, помню, ты и раньше писала стихи.
- Прочитать?
- Давай.
- Слушайте, называется «Другу детства»:
Мне не забыть букет сирени,
Просунутый в дверной проем,
И наши детские качели,
Где оставались мы вдвоем.
Мне не забыть твой взгляд ревнивый,
Которым провожал меня,
Как в спорах становился сильным,-
Мы ж лет с пяти с тобой друзья.
Спасибо, друг! Ты мне подставил
Свое плечо уже не раз…
Давай же от души восславим
Все то, что дорого для нас.
- Да, хорошо.
- Как-то так даже торжественно в конце.
- Ну, ты, если чего, звони нам, мы рядом.
- Спасибо, мальчишки.
Я смотрю на своих друзей с радостью, что они молодо выглядят и двигаются в ногу со временем, и мне удивительно приятно, что воспоминания о детстве и юности тоже трогают их душу.
Индеец сказал, что когда-то я хотела написать о нас всех. И я действительно вспомнила тот день, когда мы сидели на лестнице и говорили о простом и высоком: о верности друзей, крепости слова, честности и любви.