Пушкин.
Итак, она звалася Ряба,
Впервые именем таким,
Почти вселенского масштаба,
Мы эти строки озарим.
И что ж? Она снесла яичко,
Прекрасно видом, невеличко
И деду в руки отдала,
В том не ее была вина.
Признаться: вкусу очень мало,
В белках яичных и желтках,
Но в слабых дедовских руках,
Яйцо разбиться не желало,
Но хвост мышинный от него
Нам не оставил ничего.
Ахмадулина.
Влечет меня старинный слог,
И обаянье старой темы.
Где дед, увы ему, не смог,
И все вокруг не современны.
Вскричать: "Полцарства за яйцо!" -
Какая в том самозабвенность!
И ветру подставлять лицо,
Безумца древнего смятенность.
Не смог разбить, разбила мышь,
И как любовь, яйцо разбилось.
Златое будет, ты услышь,
Мгновенье в вечность превратилось.
Мне жаль яйца, мне жаль любви,
И на манер средневековый,
Стихи о курице мои,
Срывают скучные оковы!
Ахматова.
Я говорю сейчас о старой теме,
О курице, яйце и старике,
Пчела жужит на белой хризантеме,
И мышка затаилась в уголке.
В курятнике, где жердочки так узки,
Снесли яйцо, у горести в плену.
А над насестом надпись по-французски:
Аvec l'oeuf il y aura un rendez-vous *.
Ты сказки давней горестных заметок,
Душа моя, не тронь и не ищи...
Хвост мышки оказался очень меток,
Теперь яйцо, увы, иди-свищи.
Последний луч задумчивым укором,
Застыл в букете ярких георгин,
А курица снесет яйцо нам снова
Из золота, а на верху - рубин.
* с яйцом здесь будет рандеву
Бальмонт.
Если бы несчастное яйцо,
Хвостиком та мышка не задела,
Было бы оно чудесно целым
К небу обратили б мы лицо,
Почему она так неумела?
Да, старик раздбить его не смог,
Не под силу это было даме,
И на кухне, словно бы во храме,
Призрачный неслышный диалог,
Велся непечатными словами.
Вечно примиренные с судьбой,
Чуждые навек заботам хмурным,
Золотым яйцом, насквозь гламурным,
В ожиданье курочки Рябой,
Вняли обещаньям авантюрным.
Блок.
Курятник, ночь, насест, полвека
Старик не мог яйцо разбить.
Не ловкий был мужик. Калека.
Такому разве стоит жить?
Тут мышь украдной пробегала,
Хвостом махнула - Божий перст,
Но Ряба им пообещала
Снести златое. Ночь, насест...
Державин.
Вельми прехвально, предпочтенно,
Снести яйцо самозабвенно,
То, вожделенное для всех.
О как великомощно счастье,
Нам, други, съесть яйцо не грех,
Голодны в вёдро, и в ненастье,
Старик, старуха, до зари,
Разбить яйцо пытались дружно,
В воскликновениях, натужно,
На глада злые алтари.
Но мышь, явление судьбины,
Иль недоведомой причины,
Грызун коварный, резвый, злой!
Взмахнул хвостом, как луч зарницы,
Как меч ужасный, роковой,
Вослед блистающей деннице.
Разбил яйцо, дитя Рябой.
Маяковский
С курицею на марше,
Не место яичной кляузе,
Мышка разбила?
Тише.
Ваше слово, товарищ маузер.
Плевать на законы частные,
Курица бабы и деда?
Нам все равно, мы красные!
Левой!
Левой!
Левой!
Яйца у вас золотые?
Кичитесь своей Антантой?
Мышами пугать хотите?
Нанятой серой бандой?!
Крепи у мира на горле
В желтке наши будут пальцы!
Золото, яйца сдавайте,
Слышите вы, страдальцы!
Гордитесь своей державой!
Кто там шагает правой?
Левой!
Левой!
Левой!
И не смейте правой!
Тютчев.
В доме тяжкое молчанье,
Как предчуствие беды.
Бьет старик яйцо с ворчаньем,
Резче голос у жены.
Чу! В углу, как серой тучей,
Мышь крадется за яйцом.
А старуха все канючит,
Чтоб послать за кузнецом.
Некий жизни преизбыток
В знойном воздухе разлит!
Гоголь-моголь - наш напиток!
И яйцо ее манит.
Бабка, бабка, что волнует
Дымку персей не младых?
Вон старик с яйцом колдует.
Вечер сладострастно тих.
Боже мой! Прокралась мышка!
Хвост взмахнул - продукт разбит
А гроза все ближе! Вспышка!
И слеза в глазу блестит.