В то время утра,
когда небо равнялось глазам,
по вершинам аз0ля
спускались искринки унЫрей.
Раскрывались посмЕхи,
их выстрИ собиралися в залп,
и три мира мирились,
обращаясь в восторженный Ирей.
И восторженным днём,
закусив удила лучилей,
инолетец спешил
стать увиденным хоть на полмига
тем, кто верит и знает,
что мир этот всех и ничей,
и что тёмный ночевник
своего ж устрашается ига.