Мой слух оскорблён, мои чувства рыдают.
Настали, скажу вам, для них времена.
Я знаю, конечно, и хуже бывает –
Когда там цунами, чума иль война.
Беде характерно своеобразье –
Но есть в ней начало, есть пик и конец.
У нас же – хроническое безобразье,
Названье ему: эгоист, хам, подлец.
Годами для них создавались условья:
Сто лет процветает культ хамства и масс.
Отброшены в прошлое званья, сословья, –
Одним поют пойлом таких разных нас.
В бордель превратилась страна православья:
Невинность здесь девы давно не блюдут,
Пьют пиво и курят, ругаются славно,
И матом любого таким обкладут!
А, может, обложат. Точней, облажают.
Не в терминах суть, в содержании слов.
Никто никого здесь не уважает,
Чуть что, превращаемся тут же в послов,
В том смысле, что нас кой-куда посылают,
Пока доберёшься, получишь инфаркт.
В дорожку такого ещё пожелают,
И выдадут сразу в то место грин-карт.
Здесь новый вид спорта – плевок ближним в душу.
С культурой и тактом тут не победить.
Где совести голос всё глуше и глуше,
Цель – след не оставить, – грязней наследить,
Чтоб долго потом о тебе вспоминали,
Хотя бы и с худшей твоей стороны.
Сто лет ни за что нас сажали, пинали...
Что ждать гражданину несчастной страны?..
Сегодня воинственный хам правит балом.
Мат стал одной из разменных монет.
Совсем уже стадность страну забодала.
Покоя всю ночь от бездельников нет.
Убойно гремит в дорогих иномарках
Пародия музыки – ночью и днём.
Бежишь, от неё ошалев, в лес иль в парк ты,
Но грохот ударных достанет и в нём.
И нет изощрённее ночью нам пытки –
Что молот отбойный, что музыка та.
В стране беззаконья бессильны попытки
Хоть чуть облегчить себе ношу креста.
Химере в угоду страну мы отдали.
Народ не избег ни тюрьмы, ни сумы.
Не светлая даль, а болота нас ждали, –
Плоды пожинаем духовной чумы.
Середина июля 2006 г.