Окрестность — дивные картины,
А город новый Петербург
Его лишь портят осетины...
Коста
Изнемогающий от жажды
Под осетинскою луной
Я вышел из дому однажды
Чтоб пить тебя язык родной.
Был вечер, тёплая погода
Ласкала недалёкость лиц.
Проспект, стонавший от народа,
Глушился криками девиц.
У всех была своя забота
Надоедала лёгкость встреч.
И в ужасе я слышал что-то
Напоминающее речь.
Родной язык! Ужели? Ты ли?
Подумать никогда не смел!
Тебя испачкали, избили
Ты обнищал и оскудел.
Быть может время виновато?
Но мне всё горше и больней
Терпеть тупую мерзость мата
Над тишиной моих аллей.
Народ былую суть теряет.
О, ИР, твой грозный голос сник
И сердце чаще повторяет
Не мой язык! Немой язык.
Мой, что парил над горным краем
Во славу жизней и веков
Был почитаем. Мы читаем
Его в глазах у стариков.
Своею песней вдохновенной,
Лаская нежные уста,
Он, как отечеству — вселенной
Дарил поэзию Коста…
Вкушая яд бесцеремонных
Бессмысленных нелепых фраз,
Я на унынье обречённый
Не узнаю Владикавказ.
Мой город, новые картины
Дивит в томлении мирском,
Его лишь портят осетины
Мне незнакомым языком.