Вновь поет соловей песню ловчую,
Да собака икает и злится,
И смотрю одичалостью в ночь свою,
Как вчера мне, сегодня, не спится.
Не заснуть, хоть я в хлам обессиленный,
Мне дорога тропинкою кажется,
Да, послушали б вы, да спросили бы,
Я хочу до зарезу покаяться.
Нет не богу, там рясами – черные,
По толпе, по шаблону заклание,
Там стоят они приближенные,
Да прощают любые деяния.
Я к народу хочу опрометчиво
Подойти, и промолвить смирительно
- Вы простите случайного встречного,
И примите заблудшего нищего.
Только знаю, что стравлено с печенью,
Все родное, что было из прошлого…
И просить, и спросить теперь нечего,
Все внутри, все осколки хорошего.
Соловей раззадорит – спросонок ли,
Так и льется навыверт мелодия,
Потому ль, что пригрезился путь вдали,
Потому ль, что проклюнулась родина.
И в прищуре, и немо глаза глядят,
Уцепиться за память пытаются,
Тянет сердце на бой – отступиться нельзя
И Москва за спиной вспоминается.
Вновь поет соловей, заливается,
И собака затихла, охрипнув,
А тропинка в груди извивается,
Духота, где-то филин хихикнул.