Шарику.
Мэри, ничего-ничего нового.
Всё как в дешёвых однозвёздочных номерах,
Пахнущих мылом идеально прямоугольной формы.
Стены в псевдо-весёлый цветочек, и страх безысходности,
Дикий, нелепый страх,
И ужасная духота. Всё как будто в пределах нормы.
Дорогая Мэри, но в этом городе есть безумно красивый храм,
Его почти не видно из наших немытых окон,
И кажется, будто весь мир предназначен – представьте - нам,
И эта брущатка, и этот квартальный локон.
В маленьком пыльном телевизоре – мультики на французском,
Так что ни слова не разобрать,
Механик четвёртый час матерится и безуспешно оживляет машину,
В руках (по иронии судьбы) недочитанный Зюскинд,
Кошмарно хочется спать,
Но надо строить добрую бодрую мину.
Мэри, всё как всегда,
Как всегда не без приключений,
Мэри, в подобных гостиницах день может длиться го-да,
Они могут душить, ненавидеть до дрожи в коленях…
Мэри, в таких гостиницах, где проводишь одну неспокойную ночь,
В двери с утра стучится молодая горничная с короткой стрижкой,
Красивая, большеглазая, как и хозяин (она его дочь),
Худенькая и улыбчивая, её часто со спины могут путать с мальчишкой.
Мэри, милая Мэри, затхлый запах отчаянья комнат –
И сидеть, опираясь на стену, на ступеньках неровной лестницы –
Мэри, в таких гостиницах будто ныряешь в кому.
Просыпаешься через час –
и бесишься, бесишься.
Мэри, ты спрашиваешь, думаю ли я о нём.
Нет, милая Мэри, почти не думаю, разве что в таких местах,
И не днём,
Не переживай, моя дорогая, во мне - только этот отчаянный страх
И желание верить,
Мэри.
Заработать бы где-нибудь на билет,
Хотя бы до следующего городка
Ещё такой ночи на тысячи лет,
Слетающей с молотка –
Мне не выдержать, Мэри.
Милая Мэри, сидим, и разбирает истерический смех.
Всё так плохо, что даже хочется танцевать,
Какое всё же нелепое слово «успех»,
Его вряд ли про наших могли написать.
Самая длинная дорога в Париж, моя родная.
Зато вот есть о чём тебе письма писать ещё.
Но милая Мэри, я точно
я точно
знаю,
Что всё, чёрт возьми, всё равно хорошо.
И не спрашивай, как остальное – пожалей свои нервные клетки,
В этом номере проще повеситься, чем стараться дышать ровней.
И не ври мне, моя родная. Моя милая, Мэри, детка.
Я же знаю, что он по-прежнему обнимается только с ней.
28 июня 2011 год. Франция, Невер.