Усевшись на скамейке ладно,
Три пышных дамы у парадной
Блистали мудростью своей,
«Кусая» всех подряд мужей…
Одна сказала: - Мой гуляет,
Еле живящий приползает,
Поест - и спать… его ети!..
Да так храпит, не подойти!..
Другая вторит: - Мой, знать, тоже!..
Ничто его уж не тревожит,
И даже в телеке футбол,
Не то, что бабский мой подол!..
Ссылать бы их в Сибирь, гулящих,
Или клеймить, как было раньше:
«Кобель» ему прижечь на лоб,
Всем сразу видно было чтоб!..
Тут третья сдобная судара
Как завопит, добавив жара:
- И мой ко мне подход забыл!..
Наверно с Дуськой закрутил!..
А я ему варю, стираю
И пирожками угощаю…
Увидит, сволочь, пирожка,
Когда получит кулака!..
Да и ещё добавлю скалкой
По наглой морде, мне не жалко!..
Получит трандюлей с лихвой,
Когда воротится домой!
И снова первая бормочет:
- А я-то покусаю точно,
Поддам горячих тумаков,
Когда застану без портков!..
Да я бы этого мерзавца,
Ей-ей, подвесила б за я(ой!)ца!..
Узнал бы лихо, крокодил,
Чтобы по бабам не ходил!..
Ещё одна в разбор вступает,
И чайником прям закипает
Аж покраснела, как кричит!..
И только лишь одна молчит...
И уходить уж повернулась,
Но задержалась, улыбнулась…
- Я вот что вам сейчас скажу:
Я своего-то не держу…
Пускай гуляет, не сотрётся…
И, может быть, домой вернётся,
Да только поздно будет уж…
В постели будет новый муж…
Сказала и уплыла павой,
Считая глупою забавой
Держать в уздечке мужика,
Отсохнет только лишь рука…
Когда терпеть не можешь гульки, -
Так выбрось вон, не порти руки,
Поддай хорошего пинка!..
И сразу станет жизнь легка.