Привет. Родители в порядке. Купили плазменную панель.
Отговорили спать на лавке. Не май и даже не апрель.
А я приехал весь в аскезе. Экадыш, первый день зимы.
От пищ в отказе на отрезе. И с чувством, разве что, вины.
Вернул им наградную тару. Елену Юрьевну отвлёк
от подготовки к семинару, не распознав её намёк.
Я восхищён их чувством такта, с которым принят мой побег.
Бан возмутительного факта, того какой я человек.
Сейчас пишу из Подмосковья. Родные берега родней.
Мне тоже, северного кофя, берлинский не милей глинтвейн.
Хотя, постой, у вас на Рейне, о нашем димином глинтвейне
ещё не знают что ли там? Так милости же просим к нам.
Скажи — мы им не угрожаем. Пленных давно не обижаем.
Я — Я. Зер гут. Гиглир капут. Парламентёра пусть пришлют.
Чтоб первоклассного светила, чтоб пои по ночам крутила,
чтобы была фотомодель (Кавычки не нужны, поверь).
Теперь по поводу английских стихов, что присылал тогда.
Это «Beirut», в одном из писем песня была прикреплена
«Postcards from Italy». Возможно, я недоприкрепил её,
а может, чокнутый таможник услышал и решил — моё.
Какие планы на декабрь: Работаю без выходных.
Веду свой старенький корабль и поиск дополнительных.
Камин: тут странное явленье. В центре Москвы на улице
беседка под открытым небом. Там иногда тусуемся.
Ревербиратор – это штука чтоб подчеркнуть глубину звука.
ЖЖ – это «Живой Журнал», чтоб я стихи публиковал
Лаура — дочь моего дяди двоюродного, и притом,
приёмная. Занятно кстати... а знает ли она о том?)
Да. Поздравляю, тебя сдали. Ждать 21-го сказали.
Я жду и в стужу и в метель. Целую. Близится Апрель.
(Александр Сканкин - ноябрь 2008)