Она шагает
Она шагает так,
что за нею – сплошной сквозняк.
Она шагает так,
что за нею – сплошной сквозняк.
Она не знает, что давно
она – моя, но всё равно
мне, между прочим,
обидно очень.
Я мог бы сделать, что хотел,
но дело в том, что слишком много дел.
Я мог бы сделать, что хотел,
но дело в том, что слишком много дел.
Она идёт, летит, плывёт,
и неизвестно где живёт,
что, между прочим,
обидно очень.
Я заболел совсем всерьёз,
я бросил всё и побежал как пёс.
Я заболел совсем всерьёз,
и бросил всё и побежал как пёс.
Гудит мотор, сопит шофёр,
и я почти... но светофор
нахально точен, и это – очень!
Я шёл за ней – я ждал финал,
и в Калифорнии догнал её
Я шёл за ней – я ждал финал,
и в Калифорнии догнал её.
Была капель и был отель,
и звёзды падали в постель,
что, между прочим,
удобно очень.
Мы с нею бредили Москвой
и вот шагаем по Тверской-Ямской.
Мы с нею бредили Москвой
и вот шагаем по Тверской-Ямской.
В округе тысячи дверей,
её квартира – над моей,
и убивает, что так бывает.
_________________________
Я У Х О Ж У
Я ухожу, извините.
Катятся по ступеням чёрные капли бус.
Я ухожу, не звоните.
Катятся по ступеням чёрные капли бус.
На улице крыши
роняют слёзы.
Я подставляю ладони, их наполняет блюз.
Проще остаться рядом,
чем собирать по приметам себя самого.
Проще напиться яда,
чем собирать по частицам себя самого
Но только, увы,
не под Вашим взглядом,
если даже подставить ладони, в нём - ничего.
Я не считал денег,
я не считал друзей, словно жил в Раю.
Я не бывал без денег,
я не бывал без друзей – и я жил в Раю.
Со мной были Звёзды
а с Вами – тени.
Они ещё здесь... и для них я ещё спою.
Я ухожу, извините.
И никогда не вернусь.
Я ухожу, и прошу, не звоните.
Мне нечем ответить, и я уже не научусь.
Промокшие крыши роняют слёзы, -
весь мир навивает грусть.
И я подставляю ладони, их наполняет блюз.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Я ухожу, извините.
Катятся по ступеням чёрные капли бус...
___________________________________
Она
Она – словно Солнце из красных кос,
вокруг неё тает лёд.
Она – словно Солнце из красных кос,
вокруг неё тает лёд.
Мне говорят, это стоит слёз.
Всё так, но она ждёт.
Наверно я слишком приблизился к ней -
я опалил грудь.
Наверно я слишком приблизился к ней -
я опалил грудь.
Мне говорят: «Найди поскромней»,
Она говорит: «Не забудь».
Едва прикоснувшись к её плечам,
сгорают в ночи конфетти.
Едва прикоснувшись к её плечам,
сгорают в ночи конфетти.
Я пил её страсть
как вампир по ночам,
она говорит: «Прости».
Я в детских мечтах полюбил океан –
экватор его и лёд.
Я в детских мечтах полюбил океан –
экватор его и лёд,
но сжёг корабли и влюбился в огонь,
она говорит: «Пройдёт».
Прошло много лет, я блуждаю в ночи,
старый слуга огней.
Прошло много лет, я блуждая в ночи,
старый слуга огней.
И пусть это только
лишь – пламя свечи,
оно мне поёт о ней.
_____________________________
М О Й Д О М О В О Й
Мой домовой – мужичок деловой,
Он умеет играть на трубе дымовой,
И я просыпаюсь под волчий вой –
это – мой домовой.
Мой домовой - это мой мой вестовой;
он гуляет по крыше моей листовой,
и дом осыпает осенней листвой –
это мой домовой.
Друг одиночества, мой домовой,
он умеет вздыхать и качать головой.
Если кто-то есть рядом со мною живой,
это – мой домовой.
Я не знаю, как он охраняет мой дом
и не ведаю, что будет с домом потом,
потом...
если вор за стеной, значит – смех за спиной;
это – мой домовой.
Кто-то делает шаг, кто-то – год по кривой.
Если что-то не так или кто-то - чужой,
м-м…
я иду, и мой шаг зарастает травой –
это мой домовой.
_______________________________
А К У Л Ы
Морская гладь - неслыханный обман:
глубины тьмы, наш потаённый дом,
куда надёжней, чем зленный холм
и Храм на нём.
Слова богов, пугающих людей,
и злая цель, что пахнет сталью дул,
куда слабей, чем наша плоть и кость:
мы – клан акул.
Капитан ответил: «Мне всё равно»,
но голос капитана
камнем ушёл на дно.
Живая рябь больших материков,
нам дела нет до смысла ваших дел;
настанет час, ваш рой всплывёт горой
съедобных тел.
... Наш долгий труд обычен как Потоп.
Когда вода уйдёт и стихнет гул,
родится мир. Но мы умеем ждать;
мы – клан акул.
Капитан ответил: «Мне всё равно»,
но голос капитана
камнем ушёл на дно.
Свидетель Бог, и этот мир был чист.
И тот, что был, со вкусом утонул.
Там жили все; палач и альтруист...
Мы – клан акул.
И новый свет откроет свой Восток,
поставит крест и будет строить Храм,
и будет слеп, кто не поверит нам,
как Бог жесток.
_____________________________
Т Ы Н Е П О В Е Р И Ш Ь
Какая светлая заря в твоём окне!
Какая светлая заря в твоём окне!
Ты не поверишь мне, когда
скажу тебе:
“Какая светлая заря в твоём окне!“
Как невесом прозрачный ключ в твоих руках!
Как невесом прозрачный ключ в твоих руках!
Ты скажешь мне:”Ты посмотри,
в них ничего“.
Так невесом прозрачный ключ в твоих руках.
Какой негаснущий огонь в твоей груди!
Какой негаснущий огонь в твоей груди!
Когда сгоришь, кому скажу,
как я был прав,
что был негаснущий огонь в твоей груди?
Не покидай, куда пойду я без тебя?
Не покидай, куда пойду я без тебя?
Я был с тобой, и буду вновь
с тобою Там,
куда пойду я за тобою без тебя.
______________________________
Голубка Дорис
Голубка Дорис,
Вы – из Чикаго-Полис.
Голубка Дорис,
Вы – из Чикаго-Полис.
И я обитаю здесь, -
это и мой Мегаполис,
плюс
Я играю блюз.
Голубка Дорис,
Вам нравится Чак Норрис?
Голубка Дорис,
Вам нравится Чак Норрис?
И я, если честно,
неплохо дерусь,
плюс
я играю блюз.
«Вход со двора»,
двенадцать ступенек вниз*.
Кофе на столике - это за наш счёт.
Когда-то я в детстве сюда заглянул,
и вот
навсегда завис.
Но музыка наша, которую любим, и нас не берёт в расчет,
голубка Дорис,
момент, - я сейчас настроюсь...
Я в этом чего-то стою,
плюс
я играю блюз.
Голубка Дорис,
Есть белый, есть чёрный Полюс
Голубка Дорис,
Есть белый, есть чёрный Полюс.
Мой голос охрип – я не Фил Коллинз,
но
плюс
я играю блюз,
Голубка Дорис.
____________________________
*Двенадцатая ступень (гармония)
негритянской музыки.
К О Г Д А М Е Н Я Н Е Т
Мне вчера повстречался наш старый знакомый –
помолодел на пятнадцать лет.
Мне вчера повстречался наш старый знакомый –
помолодел на пятнадцать лет.
Милая, что
происходит у нас дома,
когда меня в нашем доме нет?
Соседа увозит «скорая помощь»,
ему двадцать лет, а сосед сед.
Соседа увозит «скорая помощь»,
ему двадцать лет, а сосед сед.
Милая, что
происходит у нас дома,
когда меня в нашем доме нет?
. . . . . . . . . . . . . . . .
Ты ставишь на столик бутылочку рома
и пачку любимых моих сигарет,
Ты ставишь с улыбкой бутылочку рома,
качается люстра и гаснет свет!
Что же тогда
происходит дома,
когда меня в нашем доме нет?
У визажистов твоих – глаукома,
И лают собаки тебе вослед.
Я выучил точно часы приёма,
и отведу тебя в кабинет;
расскажет мне врач
что за мрак психодрома
в доме, когда меня дома нет.
________________________________
Т Е Л Е М А С Т Е Р – Б Л Ю З
Сначала я думал, что я – жираф,
которого сжёг Дали,
Потом я был проигравший Граф
в очень потёртых “Lee”.
Мадам, но я не Бог и не Адам;
за что купил, за то продам.
Увы, мадам.
Она сказала: «Здесь Храм Искусств,
и я обожаю трюк»,
А я подумал: «Вот это бюст! –
какой «незабвенный друг!»
Мадам, я Вам и сорока не дам –
Вы так вольны не по годам,
пардон, мадам.
Два лебедя и ромашки,
русалочка на песке
и новенькая дисташка
в карающей руке...
Мадам, вот это – “Пал”, а вот – “Секам”
Тут сто программ по проводам
для Вас, мадам!
Блестящая электроника,
русалочка бьёт хвостом
и семеро белых слоников
вышагивают под Христом...
Мадам, я верю в Рай, но без реклам.
Что включишь тут, зажжётся Там.
Пардон, мадам.
Платочки, меточки и цепочки,
музы не портят слух,
на белом чулочке – чёрные точки
двух мух...
Мадам, я – телемастер, с Вас сто грамм.
Спасибо мне, спасибо Вам,
пока, мадам.
_________________________________
Не продавай трубу, трубач
Не продавай трубу, трубач,
ну кто ты без трубы?
Не продавай трубу, трубач,
ну кто ты - без трубы?
Ты лучше выпей да поплачь над рифами судьбы.
Как караван уходит в ночь –
в волшебный лунный Край,
как караван уходит в ночь –
в волшебный лунный Край,
рисуй, рассказывай, пророчь –
играй, играй, играй.
Захочешь, я возьму такси;
вот – ключ, а вот - жильё.
Не продавай и не проси;
тут всё вокруг – твоё.
Не продавай трубу, трубач –
кем будешь без трубы?
Ты видишь свет, ты слышишь плач...
не уходи с тропы.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Труба играет на закате -
закат играет на трубе.
И если даже не заплатят,
тут всем зачтётся, и - тебе.
Не продавай трубу, трубач, -
Она тебя спасёт, -
твой медный бог и твой палач,
свобода и полёт.
____________________________
Танцы в Высоком Зале
Мы танцуем в Высоком Зале,
и нам не найти дверей.
Ах, как написали дали
те, кто успел быстрей.
Как будто мы не мечтали
ночами под жёлтые шёпоты фонарей.
Если руку поднять высоко,
то будет руке темно:
плотно одеты окна
в чёрные кимоно.
Любовь – это так жестоко! -
я видел тюльпаны в разбитом, пустом “Рено“.
Здесь пальцы ползут по струнам,
и эхом слетает пыль.
Эзоп навязал игру нам,
теперь это – новый стиль.
Движенье вперёд – безумье,
дорога назад –
длиной в миллионы миль.
Нам это небезразлично,
но мы не хотим смотреть.
Теперь это стало личным,
и, видимо, будет впредь.
А всё, чего не достичь,
кому-то приносит свет,
а кому-то - смерть.
Мы танцуем в Высоком Зале
в кромешной тени побед,
любители тонких талий,
ценители сигарет.
Мы что-то об этом знали,
но те, кто находит двери,
уносят свет.
Мы танцуем в Высоком Зале.
_______________________
ЧТО
НАС
СБЕРЕГЛО
Упали вуали
разбито стекло,
и в давние дали,
пути замело.
Что нас берегло?
Мы, наверное, знали,
что
нас берегло.
Девчонка из сказки,
спасло ли весло?
Ужели напрасно
твоё ремесло!
Нас что-то спасло
в этом долгом ненастье,
нас что-то
спасло.
Крепки ли поводья,
удобно ль седло?
Пора половодья...
Пора!
И светло.
Что нас берегло
на дорогах невзгодья,
что
нас берегло?
Приходит не часто
что нас берегло
в грозу да в несчастье,
да в смертное зло.
Но так высоко,
будто к нам непричастно
что
нас сберегло.
__________________
Моя Звезда
С моего весла – двадцать капель моря.
С моего весла – десять капель моря.
С моего весла...
восемь капель моря с моего весла.
Вот их уже четыре,
три, две, одна.
До причала мне двадцать волн осталось,
до причала мне десять волн осталось,
до причала мне...
восемь холодных волн до причала мне.
И вот их уже четыре,
три, две, одна.
До твоих дверей – семь минут по камню,
до твоих дверей – шесть минут по камню,
до твоих дверей...
пять минут по камню до твоих дверей,
и вот их уже четыре,
три, две, одна.
Никого навстречу из дома.
Никого среди голых стен.
На столе – полбутылки испанского рома,
надо выпить за Праздник Больших Перемен!
... На моей руке высыхают слёзы
или может быть, капли вина.
Вот их осталось четыре,
три, две, одна.
У зари в лучах догорают звёзды.
У зари в лучах догорают звёзды.
У зари в лучах
осталась одна звезда.
Я её узнаю -
она надо мной всегда.
___________________________
Сантьяго-блюз
Сантьяго-блюз,
под босыми ногами танцует твой зыбкий пляж.
Сантьяго-блюз,
под босыми ногами танцует твой зыбкий пляж.
Мы когда-то простились... я знал, что сюда вернусь.
Сантьяго-блюз,
тамтамы твоих палуб гудят в ночи.
Сантьяго-блюз,
тамтамы твоих палуб гудят в ночи.
Когда ты поёшь, полмира в ночи молчит.
Наёмник Большого Босса,
глотая Вьетнамский дым,
я видел алмазную россыпь –
такую, что стал седым.
Сантьяго-блюз,
ты пел для меня – ты верил, что я вернусь.
И со мною мой бас, – я на что-то ещё гожусь.
Сантьяго-блюз,
позволь мне ещё немного побыть с тобой,
Сантьяго-блюз,
позволь мне ещё немного побыть с тобой.
Ты запомни меня – я твой солнечный лаки-бой.
Наёмник Большого Босса,
твоих кафе музыкант,
я влачу контрабас как посох -
тащу по пескам талант,
Сантьяго-блюз,
под босыми ногами танцует твой зыбкий пляж...
Я когда-то уйду - это значит, вернусь
к твоим пляжам, Сантьяго блюз.
_________________________________
Четыре мальчика
____________________________
Песенка к Дню Защиты Детей
Песок серебрист по кромке,
волна бела на бегу.
Четыре мальчика тонких
играют на берегу.
Вихрастый, шальной и шустрый,
один из них – как огонь!
... Он будет в чалме Заратустры,
и в яблоках будет конь.
Второй – прирождённый лидер;
веснушчатый, злой ловкач.
Он схватит за горло Питер,
и следом войдёт Палач.
О третьем споют нескоро:
он ждёт. Он умеет ждать,
и купит коня и город, -
он знает, кому продать.
... Задумчиво наблюдая,
четвёртый мальчонка тих.
Он что-то, конечно, знает,
и будет распят за них.
Песок серебрист по кромке,
волна бела на бегу.
Четыре мальчика тонких
играют на берегу.
__________________________
Блюз под дождь
_______________________________________
Печаль моя с промокшей детской чёлкой,
ты говоришь про дождь, и он идёт, идёт, идёт...
и тяжелеет, превращаясь в лёд.
И воет пёс – он превратился в волка.
Ветер... он был на фото, -
он собирал тучи
в синюю чашу неба с жёлтой каймой зари.
Где-то блестел в болотах
наш золотой ключик.
Я уже пел об этом,
слушай... или сотри.
Музыка – Мир в наклоне,
если сквозь дождь и долго
сквозь бесконечность мыслей небесконечных нас.
В городе есть притоны
с пылью на книжных полках,
там стерегут колонны
люди, чей свет погас.
Если опустишь веки
лампа рассыплет перья,
если заплакать, перья - радостный пляс огня...
Слишком подвижен взгляд
где неподвижны двери;
кто-то войдёт однажды,
чтоб не понять меня.
В ссоре с водой никто,
долго не пребывает;
даже трава в наклоне – временная трава.
Выйдешь, надень пальто,
даль моя роковая.
Ветер,
и мы - на фоне:
фото,
где ты права.
__________________________
Т Ы - З В Е З Д А
Ты сегодня – звезда телевидения, ты – звезда.
Ты сегодня – звезда телевидения, ты – звезда.
На тебя, увы, не в обиде я;
всё ушло навсегда,
только рвутся меж нами нити –
провода, провода, провода...
В этом городе столько света, столько звёзд!
В этом городе столько света, столько звёзд!
Это дело востоковеда,
не в том вопрос.
Високосное было лето –
перекос, перекос, перекос...
А всё было нам, всё было – в нас;
и час недобрый, и добрый час,
сверчка ночное колдовство,
и звёзд небесное родство.
В этом городе столько света и столько любви!
Не зови меня, - не приеду я, не зови.
Ты сегодня – в узле событий, ты – звезда!
Ты сегодня – в узле событий, ты – звезда!
Только – "здравствуйте", "отойдите"... -
если "нет", значит "да".
Всё банкеты да чаепития,
господа, господа, господа...
Слишком много осталось в памяти, там, где – ты.
Слишком много осталось в памяти, там, где – ты.
Говорят, ты уже в Парламенте...
для красоты.
И какая звезда – без пламени и мечты!
А всё было нам, всё было в нас;
и час огня, и молчанья час,
и Мир размером в монитор,
и ставший выдумкой простор...
В этом городе столько света и любви! –
Не зови меня - не приеду я, не зови.
_________________________________
МАЭСТРО
И люстра высока,
и занавеса ткань
волниста.
И с третьего звонка,
как в старые века, –
Ференц Лист.
Как музыка легка
и как тонка рука
артиста,
как ангел чист
и мудр пианист.
Но если вьюга за окном,
что
может музыка,
и сердце друга сожжено,
зачем же - музыка!
Когда отвека всё «дано»
и «суждено», зачем же – музыка,
зачем?
Как много он сказал,
и светом целый зал
был залит!
И свету нет конца,
а с бледного лица –
глаза лишь.
Казалось, всем пора!
Ведь Истина добра,
казалось.
И отражалось...
где-то на слезах.
И если правда нелегка,
что
может музыка,
когда в бетоне берега, что
может музыка,
и если мудрость, как вчера,-
всего – игра,
зачем
так музыка стара!
И слава – не предлог,
чтоб выйти за порог
из плена,
хоть сед и одинок
задумчивый Пророк
Вселенной.
Он начал как игрок,
и вот он, словно Бог, –
на сцене.
О, странный рок,
о, странный
кодекс Цен!
И если плата велика,
что
может музыка,
но если дрогнула рука –
зачем же музыка!
И если главная строка – не на века,
зачем же музыка,
зачем
так музыка легка!
________________________
Барабан вуду
Накрыла ночь ото дня планету
в который раз. Но сегодня - эту.
И кто был прав до скончанья лет,
тот будет прав, что ушёл отсюда.
А сердце стучит как барабан вуду:
"Буду, буду, я всегда буду!"
Вдоль по небу летит ракета -
всё пеплом станется, но не свет.
Накроет тьма ото дня планету,
и кто споёт, что планеты нет?
А сердце стучит как барабан вуду:
"Буду, буду, я всегда буду!"
Что любить тут и не любить
станет ясно в конце пути:
«БЫТЬ» по Шекспиру не значит «ЖИТЬ».
«БЫТЬ», это - кем уйти.
А сердце стучит как барабан вуду:
"Буду, буду, я всегда буду!"
Но если Дом мой пылает в небе,
этот холод – не мой приют.
И тут не самый тяжёлый жребий,
просто лёгкого не дают.
А сердце стучит как барабан вуду:
"Буду, буду, я всегда буду!"
Алый шарик в пространстве звёздном –
лёгкой каплей, что крепче льда,
он уже не растает: поздно.
Кровь моя, ты куда, куда!
А Космос бьёт в барабан вуду:
"Буду, буду, я всегда буду!"
___________________________