I
Есть скалы – «девичьи слёзы»,
По серой шершавой щеке
Стекают судьбы и грёзы
К канувшей в Лету Реке.
Здесь воздух морозно тонок:
Прозрачен, и свеж, и чист,
Как будто малыш спросонок,
Как будто не начатый Лист.
И мы потихоньку шалеем
От сказочной той тишины,
Где с запахом нежным елея
В наш Мир попадают сны.
Однако, тропинка круче,
И падают камни со скал -
Эхом грозно певучим
Эфир постепенно стал.
По скалам почти отвесным
Ощупью, как во тьме,
Восходим мы к нашим песням
И к знанью руки в руке.
На этой страховке чуткой
Суть каждого – как рубин,
И только твой голос вдогонку:
Танюш, пристегни карабин….
II
Эти горы Кавказские у Приюта - ни о ком не горюют…
Вековыми накидками голубящийся снег,
Саван к савану склоны – время кончило бег,
Прежних песен ребята здесь уже не поют.
Помнишь, верили в чудо: когда – солнцем кружу! –
По вершинам восходом не востока, а с запада, когда тучи
У ног, когда ветры шальные над палаткой певучи,
Когда в небо воткнулся резкий зуб Суфруджу.
Небосвод там двоится в Снежный Купол, в Эльбрус,
На холодные лица водопадом Чучхур. Облака
У подножий – как с небес поволока
Между горним и дольним – вечный крепкий союз.
Так архары ведут свои резвые стада вертикалью
Отвесной – только камни летят, словно слёзы в ущелье,
Там то лето, то озимь, то ледник к леднику – приволье!
Словно нет на земле: ни людей, ни селений – Я потом сотворю!
Мир, где небо не небо и земля не земля. А пока краснобай
Расскажу тебе сказ о прекрасной мечте: красный сокол
На белой перчатке сидел и несбыточно грезил
О Медвежьих Полянах, уходящих в Домбай,
Об угрюмейших Гротах в замерзающей мгле. Песню
Родины пел - привкус хмельной свободы на продрогших губах.
А по ссохшимся руслам жмых песков сероватых,
И бараньими лбами в снежной шубе Золотое руно.
Тропы. Траверсы. Цирки. Ручьи и каньоны.
Перевалы, под безбрейжнейшим небом
Хрусталя серебром
Всеискрящийши склоны Белала-кая.
Это были миры. Уходящие сны.
III
И как изящен рододендрон
В его кавказской чистоте,
В своей китайской красоте,
Но уж двулик ты, как Нерон,
Благоуханья ароматом,
В сообщники призвавши ветер,
Зовешь, зовешь к себе гостей,
Однако зачастую – нектары с ядом
Копишь в усладу с наслажденьем.
Твой мёд в вощинах встанет верной
Отравой, маленький хитрец, иной
Здесь вложен смысл – но с упоеньем
Вкушая пищу всех богов –
Простые люди не заметят амброзии
Нездешний привкус – и как аллюзия:
Перга и воск, и молочко с твоих хребтов.
Ах, как изящен рододендрон,
Древнейший горный нежный цвет
В снега невинные одет:
Театр природы и Нерон
IV
Так за поседевшим гяуром
Тени тьмы колесом.
V
Когда ты в полосе отчуждения
Невозможно понять направления
Когда ты в зоне невезения
Невозможно увидеть презрения
Когда ты не ждешь предательства - Это ещё полбеды
Пока человек во что-то верит
Он глуп – но непобедим.
VI
И скачут – ух, ты! - гордые горные братья
По скалам отвесным молодые ручьи.
Со снежных вершин беспокойною ратью
Несет свои воды истоком могучим в ущелье
Головокружительный водопад. Прозрачный
Богемский хрусталь дробится на тысячи
Тысяч осколков – нано частиц. Непорочный
Свой круг начинает античный не спящий
В каньонах звенящий монистами грозный
Чучхур. И в белом молочном облаке брызг
Кипящей энергией врезается в девственный
Мир ливня лик. Богаче, чем дерзостный Крез
Вздымается в серебре и сияньи Кавказ.
Из бликов пропускающих свет и движенье
Его тормозящих встают над уступами трас
Ириды как верные сёстры. Свеченьем
По-царски взвиваются в воздух потоки
Лучей живо-творящих. Сбруями верных
Коней в скалах пропавших пророки
Звучат в настоящем. Карьерных, барьерных
Препятствий воды берут рубежи.
И в сердце, и в пах бьются проблики жизни.
Мельчайшим посевом у скальной межи.
Рубиконами падают горные козни.