У моего чудовища глаза не зелёные, а синие,
в них плещется море нежности, солёное от разлук,
моя скорлупка в нём тонет, и узкая ватерлиния
скрывается, опускается в придонный холодный луг.
У моего чудовища ресницы пером нарисованы,
я путаюсь в их иероглифах, как будто в горелом лесу,
и выходить не хочется, и пепел, во сне зарифмованный,
блуждая по чёрному кругу, я в белых ладонях несу.
А на рассвете деревья покрываются слоем инея,
и угли холодные прячутся в нападавшем за ночь снегу.
У моего чудовища глаза не зелёные, а синие.
Гляжу в них, не отрываясь, и опомниться не могу.