Не обозначив этот час
Плескалась под пером бумага:
С далёкого архипелага
Ты шла, как вестница о нас.
В истёртом платье и белье,
Ты, незамеченная всеми
Разоблачала преступленье
Непоклонения тебе.
Ты шла от сказочных Алён,
Ты шла от Данте в играх сына,
Метафизического сыра
Из сливок будущих времён.
Сны расстающихся столиц,
Не утешали шатким цветом.
Я буквы вынимал пинцетом,
Выкладывая в форме лиц.
В лице Нью-Йоркского метро,
Я видел все намёки сразу,
И восклицательным алмазом
Я инкрустировал твой трон.
И ты зашла в метро Москвы,
Сквозь парфеноновы колонны:
В гранитных плитах раскалённых
Вращались алые ростки.
В неузнаваемой стране,
Вслед толпам собирая маски,
Ты ужасалась смерти сказки,
И в этом признавалась мне,
Готовому тебя любить,
Безоговорочно, всесложно.
Ты удивлялась, что возможно
Живущим после смерти – жить.
Так что же не удивлена
Себе, живущей после смерти?
Тебе сказал я: «Огнь испейте»,
И ты теперь огонь сама.
Так мелким щебнем на земле
Я написал здесь заклинанье:
«Друг перед другом мы предстанем
На геркулановой золе».