и замер день, и разлилось вчера
по синеокой паперти стекла
(в объятьях серпантинной паутины),
где «от» и «до» попутаны причины
(горящие на белой мгле чела),
но вечен шар, но вертится юла.
любовь, умножив россыпи тепла,
скопила очертания меня
(из черных силуэтов у окна),
где неба край стихает глыбой дна
(всех подметает вечности метла),
но каждый раз других в себе виня.
там где шатались в клочьях облака,
нависла бирюзовая слеза.