Мужик и черт

             
Быть может быль, а может небылицу
Я вам поведаю сейчас,
Но что случилось, стало быть, случиться
Было должно в тот самый день и час:
Жил мужичок, так, с виду неприметный,
По правде говоря, не то, что б жил –
Существовал. Не добрый и не вредный,
Но «горькую», как водится, любил,
С того и был, наверно, бессемейным –
С подругою такой кому нужна семья?
За то свободный: ни детей, ни алиментов,
Все для себя, и только для себя.
И жизнь текла размеренно и гладко:
С работы путь держал он в магазин –
Была бутылка лучшим из подарков,
Что каждый вечер он себе дарил,
А пятница, так это просто праздник,
А коли так, то можно накатить,
И если мало, то порой не разик
За новою бутылочкой сходить…

То было в пятницу, тринадцатым числом,
Сидел он дома, уж бутылку третью
Рукой нетрезвой водрузив на стол,
Боясь как будто не напиться перед смертью,
Уж «беленькая» булькала в стакан
(А что такое – тихий алкоголик?
Ему не нужен друг, не нужен ресторан,
Он пьет один и тем вполне доволен…)
Случится же такое: в тишине
Под бульканье «прозрачного бальзама» –
Сидишь один и слышишь вдруг: «А мне?»
Глядь, а напротив черт сидит с рогами.
Мороз по коже: с пяток к голове,
С испугу чуть не выронил бутылку,
А черт ему опять: «Налей и мне,
Да полный лей, что толку с половинки».
Мужик и так, и сяк глядит, глаза отводит,
Руками трет да головой трясет,
А черт сидит себе и не уходит,
Ни ухом, так сказать, ни рылом не ведет.
Чуть руки-ноги отпустила дрожь
И челюсть, что чуть на пол не упала,
Мужчинка молвил: «Видно, тоже пьешь?»
Черт: «Пью, бывает. Только все помалу,
А вот сегодня, как вожжа под хвост,
Да видно пятница и завтра – выходные,
Ты наливай, ну а за мною тост –
Людей попьяни вижу я впервые,
Чуть не свихнулся, да и ты дрожишь…»
Мужик ему: «Второго нет стакана!»
Черт свой достал, граненный: «На, держи,
Да лей поровну, чтобы без обмана».
Налили, накатили по одной,
«Пузырь» пустой под стол, чтобы чего не стало,
Вздохнули: «Мало, надо б по второй,
А по одной, оно конечно – мало».
Сидели молча, закурили, во дела –
Такая непредвиденная встреча,
Кому расскажешь, молвят: «Тю, брехня!»
И будет подтвердить, пожалуй, нечем.
Вздохнули разом. Черт: «Пойду, схожу –
Припрятал от жены я поллитровку,
Даст дьявол, смотришь – мигом принесу,
Вот только б не нашла моя чертовка».
Пропал, как будто растворился в темноте,
Минуты три ни слуху и ни духу,
Вдруг, словно дверь открыли на стене
И черт вошел, а в лапах – поллитруха.
Присели снова чинно у стола,
Черт банковал – налил по полстакана:
«Чтоб завтра не болела голова,
Чтоб крышу с нее вовсе не сорвало.
За дружбу!» Накатили: «Хорошо!»
«Теперь друзья?» «Друзья!»
                Друг другу улыбнулись.
«Ну, ладно, до свиданья! Я пошел».
«Шумел камыш, деревья гнулись», –
Мужик запел. Да, было хорошо!
«Плевать, что жизнь проходит стороною,
Плевать, что дружбы средь людей он не нашел,
Плевать, плевать, плевать…» – он помахал рукою
Своей стене, невидимым дверям,
И черту, что давно за ними скрылся,
Пошел из кухни в зал, лег на диван,
Зевнул в подушку, пиджачком накрылся,
И захрапел… А утром, тихо встав:
«Привиделось»,  – себя он успокоил,
Пошел на кухню, в дверь вошел и стал,
И тут же обомлел: «Да что ж такое?»
Там на столе спокойненько стояла
Початая бутылка, рядом – два стакана…
Мужик, по стенке тихо съехав, сел,
И даже с перепугу протрезвел.

                P. S.
А черта поутру жена все доставала:
«Уж стар и сед, а все подишь ты – мало
Ему, допился до горячки белой,
Вчера примчался будто угорелый,
Знать дьявол дурака умом обидел –
Твердил как заводной, людей он, дескать, видел».