Григорию Прутцкову
Я ходил сюда по воскресеньям,
Видел, как дрожит вода в канале,
Как глядит канал из отраженья,
И глаза канала подустали.
Ты бывал когда-нибудь в Стамбуле?
Там у всех турчанок глазки-вишни,
Цвета зеркала, блестят, как у косули,
Только это всё так выспренне и лишне.
Только это так тепло и безразлично,
Как Господь в последний день созданья.
Я пытался этого достичь, но
Кто же знал, что все дано заране.
Не бывать тому, что недостойно,
Не успеть до часа отправленья,
Без надежды шепчется "постой", но
Сам же знаешь, не шевелится - из лени.
Как-нибудь, как раньше не бывало,
Через спину опрокинув Питер,
Я пойду - не много ли, не мало -
Голубей исакевских ловить и
На вечернем зареве над Охтой
Смех смолянок слушать в отдаленье,
И уже не важно, худ ли, плох ты,
Или, может, не совсем весенний;
Как не в меру северная стая,
Я пытался долететь сюда, да где там!
Будто здесь чужой и только знаю,
Как крутить педали по проспектам
И, глотая слёзы на вокзале,
Замирать подстреленною птицей.
Потому что вдруг ещё едва ли
Мне сюда придется возвратиться.