Оставшимся труднее, чем ушедшим, –
Ты и об этом в своих песнях пел.
Как говорить нам о тебе в прошедшем?
Как нам понять, что жизнь – не твой удел?
Ещё недавно ты нам пел со сцены,
Неповторимо Гамлета играл, –
И вдруг ты так, как людям режут вены,
Своей гитаре струны разорвал.
Ты мог любить – и в этом твоя сила,
Коль презирал – так тоже всей душой.
Но жизнь всегда больших поэтов била,
А ты и был один из них – большой.
Ты отдавался жизни без оглядки
И когда пел, на части душу рвал.
Ты мог бы в жизнь вцепиться мёртвой хваткой,
Но выпустил из сильных рук штурвал.
Убитую гитару бросил за борт,
Взглянул с тоской на жизни ураган,
Отдал себе со вздохом слабым рапорт:
«Конец… Открой кингстоны, капитан…»
Свою любовь – гитару – нам оставил
И чувств своих немыслимый накал.
То, будто руки милой, струны гладил,
То, как добычу хищный зверь, терзал.
Мы думали – её обшивка треснет,
Не выдержав таких аккордов шквал.
Ты с ней писал прекраснейшие песни,
В которых ни на йоту не соврал.
… И нестерпимой горечи полна –
За что певцу отведено так мало? –
Оцепеневшая и серая страна
У изголовия надгробным камнем стала…
хх.08.1980