В соавторстве с Антоном Пейсаховичем.
-...У, сударь, как же не понять?
Ваш слог всегда благоразумьем был отмечен,
Ну а теперь вы вечер с утром,
Да не чураетесь мешать!
Коль так, то покорюсь я вашей воле,
Ведь разум ваш не подводил еще
И не сыскать верней слуги, чем он, в округе.
Однако знайте, семя злых сомнений
Пустило корни,
И затаившись ждет как лютый зверь
Во мраке ночи.
-Но как же вечер, утро, может - день да ночь.
Не все ль едино? Есть какая сила,
Что вздумает лишить нас
Богами данного нам права выбирать
Часы для подвига, для отдыха, для смерти...
Для зарожденья новой жизни, наконец!
Да, понял вас, и не сочтите неразумным,
Усталость лишь мою главу
Пока что не седую ко сну благословенному клонИт,
И словно на ночь много думать не велит.
-Путь благ вам под крону древа осознания,
Где очи вы сомкнете углубившись в суть вещей.
-Откроется ли суть вещей? Едва ли.
Но если все, что мы тут накатали
В одно стихотворение сложить,
То белый стих, быть очень может,
Придется и кому-нибудь по роже...
... по нраву, то есть... Рады услужить?
-Еще бы! Процесс сей может и заворожить
Лишь тень его сознание восторгает
Но надо ж как-то дальше, дальше жить.
А жизнь без сна, бывает, убивает.
-А сон без жизни? Что ж, костлявая с клюкой
Навеки в мир наш мертвый прикатила.
И здесь такой вот бой, что "или-или",
Или она, иль сам ты на покой.
-Стремленье к жизни? Уж увольте! Жизнь есть сон
Оно как обезвоженного стон
Как тщетный взмах намокшего крыла — нет смысла.
Вот так вот оборвалось и повисло
Бесследное в дальнейшем бытие.
Послушала б "костлявая" сие.
-...и посмеялась бы в усохшую ладонь.
Быть может, жизни злой, сухой огонь
Еще зажжет в нас странный дух сомненья.
С костлявой будем пить на брудершафт
И глядя на рассохшийся ландшафт
Послушаем той музыки осенней,
Что воет нам из сих могильных шахт...