Ирина Кузьмина
Поисковый
дневник
Часть 1
Я СОЛДАТ
Старая Русса 2010 г.
Содержание:
1. От автора …………………………………..
2. Ключи «Долины» …………………………
3. Введение в поисковый дневник …………
4. Я солдат …………………………………...
5. Иван да Мария ……………………………
6. Просёлочная дорога ……………………...
7. Подснежники ……………………………..
8. Миг ………………………………………..
9. На критику А.Ф. ………………………….
10. Васильки …………………………………
11. Солдат не вернулся ……………………..
12. Песенка про гнусов
(Молодому поисковику) ………………..
13. Разведка (Стихи в прозе) ……………….
14. Синева …………………………………...
15. Досрочный медальон ……………………
16. Извини … ………………………………..
Безымянные. Муравьёво.
17. Мальчишка ………………………………
18. Медсестра ………………………………..
19. Монах …………………………………….
20. Где дно? ………………………………….
21. Бракловицы ………………………………
22. В тридцать секунд молчания ……………
23. Улица Георгиевская ……………………..
24. Двадцать второго июня …………………
25. Где вы? ……………………………………
26. Передовая …………………………………
27. От шагов … ………………………………
28. Малиновая река ………………………….
29. Ангел «Долины» …………………………
30. Поисковая тельняшка ……………………
31. Бессмысленная осмысленность … ……..
32. Со мною нечто странное творится … ….
33. Когда, пробив плоть чащи ………………
34. Корнями дерево уходит в небеса ……….
35. «До Долины» …………………………….
Ирина Кузьмина
Поисковый
дневник
Часть 2
ЗЕЛЁНЫЙ ЭШЕЛОН
Старая Русса 2011 г.
ПОИСКОВЫЙ ДНЕВНИК
1. От автора
Поисковый дневник. Почему – поисковый? Потому что это сейчас действительно дневник поисковика, стихи и песни, касающиеся именно этой части моей жизни.
В 2006 году я официально вступила в отряд «Рубин». Но «Дневник» начался раньше.
Я не всегда пытаюсь сохранить имена, но придётся всё же о чём-то рассказать заранее. Пусть мне не поверят, но иначе не всё понятно.
В основном я живу в городе Старая Русса. Я там родилась и выросла, но некоторое время провела в г. Санкт-Петербург. Вот в осень 1998 года поехала за грибами, сейчас уже не помню точно, куда ехала – села не на ту электричку. Вошла с женщинами в лес. При переходе канавы я поскользнулась на бревне, мои спутницы сказали: «Всё! Лес тебя не принимает, иди домой!» - и ушли. Я всё же набрала грибов одна, но заблудилась. Паниковать не стала, села перекусить на болотине. «Девушка, кипяточком не угостишь?»
- подошёл ко мне откуда-то молодой человек, которого я приняла за лесника. Разговорились, представился, потом, когда, видно, подошло время, попрощался и ушёл. Я побежала за ним. Человек шёл неспеша, я мчалась следом как могла быстрее, но догнать его не могла. Наконец он скрылся в кустах. Продираюсь следом, догоняю на открывшейся дороге в два прыжка. Окликаю, спрашиваю, что не подождал? Идущий оборачивается и отвечает: «Девушка, Вы ошиблись, я только в лес вошёл!» Отвечаю, что даже если бы не одежда и «сидор» за плечами, то ведь больше здесь никого нет, и тут постепенно замечаю: он намного старше того, за кем я вышла!
Но моё поведение и рассказ о моём приключении не показались мужчине странными. Он попросил найти то место на болоте, где я встретилась с тем другим. Я оставила на коряге корзинку, казалось, найти будет легко. Болото, на которое мы вышли, было очень похожее. А коряги на месте не было. Мой провожатый вышел к луже воды во мху и поднял обороненную мной косынку. Объяснил просто: болото «дышит», коряга «ушла» в ил. Я подошла и сразу узнала место. Посторонилась у упавшего бревна на входе в лес, давая дорогу новому знакомому, содрала сапогом мох, а там – кости руки. С зажатой чекой гранаты, вторая была за бревном. Солдата убили на взмахе. Но граната попала в цель…
В окопчике их было двое. Один – отец того человека, с кем мы были там. Сын искал солдата уже много лет, и вот… Мы обошли болото, пытаясь понять, что там тогда происходило. Сейчас это было важно, так как пропавшего без вести солдата сыну объявили предателем…
Потом выяснилось, что я заехала не туда, куда собиралась, а намного дальше. Брёвнышко, с которого я упала при входе в лес, оказалось снарядом.
Провожая меня до станции, сын солдата сказал: «Вы, может посмеётесь, но мне кажется – другого объяснения тут быть не может. Это Вас души солдат позвали. Быть Вам в поиске! Может, не сейчас, попозже, но вот увидите!»
Я увидела. Не раз вспоминала, когда не могла, была уверена, что со слабым здоровьем
окажусь отряду обузой. Только вот чужой поисковикам я не была. Тогда ходил в поиск мой отец, Виктор Васильевич Кузьмин, и я познакомилась с другой стороной деятельности поисковых отрядов.
Поисковики находят и захоранивают останки павших в Великую Отечественную Войну солдат. Это так. Но прежде они находят неравнодушных, тех, кто пойдёт и найдёт завтра, вместе с ними или самостоятельно, кто поможет им дойти до своих дедов-прадедов, оставшихся до сих пор на той войне. Находят те ниточки души, которые можно увязать узелком памяти в единую судьбу народа вместе с солдатами той войны.
Потому что без этого правы окажутся те, кто говорит: «Это кощунство, то, чем Вы занимаетесь!» Да, чисто перенести кости с места на место, может быть, и кощунство. Сейчас, как во время моего детства, черепами уже не играют в футбол, родственники давно не ждут их живыми, всех простили на достаточно высоком уровне. Может, и пора передать эту сферу деятельности археологам будущих столетий. Только моя совесть говорит другое. Пока погибшие в той войне остаются в по сути помойках, в лучшем случае – в забытых госпиталках, мы сами рискуем оказаться на помойке истории. Потому что, не попытавшись понять ближайшее прошлое, не на что опереться будущему.
Много наговорила? Надеюсь в дальнейшем высказать ещё больше. Историю моей семьи рассказывать не буду, хоть, может, и стоило бы. Прости, читатель, я пока умолчу о многом – о том, чего не могу понять и о чём особенно стыдно вспоминать. Сейчас останки обнаруживаются на глубине не выше плуметра, это «верховые», которые перестали быть «подснежниками». Они больше не пугают детей весной своими обнажившимися после схода снегов костями. Их теперь берут на «щуп», так как миноискатель найдёт разве только россыпь гильз или осколок, ту последнюю пулю – но не скажешь, как далеко растащили солдата корни. Почему мы их подняли не раньше, когда было легче? Оправдываться правдой так же стыдно, как и лгать об этом. А история моей семьи обобщена и с изменёнными именами местами есть в «дневнике».
Здесь осталось немного. В «дневнике» много песен. Их тексты обычно длинны. Потому что поются обычно только подходящие к ситуации куплеты, когда какие. На официальное, «сценическое» исполнение я стала рассчитывать очень недавно. Иногда стихи расположены в смысловом, а не в хронологическом порядке. Вот всё.
До «Долины»!
2. Ключи «Долины»
Птица синяя взмахнёт крылом.
Речка в сини соберёт ручьи.
Не склонился прадед под огнём
Только счастья уронил ключи.
Обвалился позабытый ДЗОТ.
Над солдатом травы проросли,
И живым его никто не ждёт,
Да от дома у него ключи.
Непонятно, что за честь за блажь,
Там, где низко, баламутить муть?
Мне ребятам заглянуть в глаза,
Может, я тогда себя пойму!
Трудно совестью людской идти.
Не оставить и не обойти.
Но иного нет для нас пути:
От грядущего у них ключи.
Вновь иные позовут места
Разлетятся поисковики
Ты «Долине» не забудь, оставь
Звонкий ключик от своей строки!
Внуки-правнуки одной войны,
Дети всё-таки земли одной,
От судьбы своей искать ключи
Не кому-то, только нам с тобой!
Лето 1999 г.
3. Введение в поисковый дневник
Поднимаем солдат. Шар земной – не могила.
Да и память людская – святая земля.
Поднимайся-ка, брат! Расскажи нам, как было!
Без прикрас. Без заказов. Без зла. Без вранья!
Поднимайся, братишка! Скажи своё имя!
Слушай залпом Победы прощальный салют!
Может те, что за годы назвались родными,
Нить времён увязать сюда всё же придут.
Поднимайся, солдат! Что от тела осталось,
Лечь должно по-людски в освящённой земле,
А случится беда – ты душой рядом встанешь,
Ты поддержишь в её загребающей мгле.
Поднимайся, родной! Забери мою слабость!
Ты судил, что нам жить. Так спасибо, солдат!
Я не спирт разделю, а с тобой твою радость,
Что меня не накрыл сорок первого ад.
Февраль 2008 г.
4. Я солдат
Пусть весна навевает сладчайшие сны
И смеётся беспечное солнце.
Мы солдаты не конченной этой войны
Вместе с тем, кто с неё не вернётся.
Столько лет, а из боя не вышел солдат!
Нам оружие – щуп и лопата.
Мы идём по следам тех бойцов, тех атак
Похоронною горькой командой.
Но не ради кого-то, для нас же самих,
Что-то в жизни должно же быть свято!
Окликаем по имени, будто родных,
Мыслим вслух: «Отзовитесь, ребята!»
Нас не косит теперь миномётным огнём,
Мы сапёрам сдаём артснаряды…
Посмотрите вокруг! Мы на свете живём
Им посмертною - высшей – наградой!
Мох проколот щупом. В торфе кости слышны.
Видишь, он над воронкой прогнулся?
Я солдат неоконченной этой войны,
Пока кто-то с неё не вернулся.
2010 г.
5. Иван да Марья
Там, где бережком пройти ещё немножко –
- Видно, как река бежит из родника,
Плачет, заливается гармошка
То ли счастьем, то ль бедою,
Не понять её никак.
Эх, черёмуха – малина
Вместе по-над речкою растёт.
Марья бы Степана полюбила,
Да она Ивана ждёт.
На селе их, гармонистов, было двое,
Неразлучных два соперника – дружка.
Два с одною дружбой и судьбою,
И любовь перед войною
На двоих одна пришла.
И на фронт она их вместе провожала,
Да любила, как ведётся, одного,
А когда война отбушевала –
- На Ивана похоронка,
А потом – письмо его.
Эх, черёмуха - малина
Вместе, в одно время, не цветёт.
Марья бы Степана полюбила,
Да она Ивана ждёт.
Оттого поёт гармошка по-над речкой,
Что, хоть Марья ни вдова и ни жена,
Что любовь Степана безответна,
Что Ивана ждёт и верит,
Другу милому верна.
Эх, черёмуха – малина
Вместе по-над речкою растёт.
Марья бы Степана полюбила –
Вдруг Иван с войны придёт?
2008 г.
6. Просёлочная дорога
На перекрёстках ласковых дорог,
Где пахнет солнцем, мятой и ромашкой,
Где под простою звёздочкой солдатской
Могильный неприметный бугорок …
Зарос травой иной уж торный путь
А только звёзды в памяти все те же.
Когда дорога вновь окликнет нежно,
И поведёт – куда? Куда-нибудь.
В чужую память, песню, чей-то взгляд –
– Шагни как в сон, бесстрашно и спокойно,
Не думая, что это непристойно,
Что минуло десятки лет назад.
Да, минуло … Таков у нас удел –
Где-под крестом, где-под звездой солдатской.
Плоть там, в могиле, частной или братской –
– Другой закончит, что ты не успел.
Но душу примешь не из мёртвых рук,
Не как в земле поблёкшую награду,
Он ангелом пойдёт с тобою рядом,
И чем трудней, тем больше их вокруг.
И звёздочка лукавая в ночи
В который раз потомку улыбнётся,
Тому, кому шагать ещё придётся,
Куда? Пока история молчит!
Лето 2006 г.
7. Подснежники
Как дорого платят другие за наши ошибки!
За годы, прошедшие с той отгромевшей войны.
Наполнились кровью чужою подснежника жилки,
Подснежник лишился природной своей белизны.
Но больше «Долина» не станет такою, как прежде,
Где в прядях пожухшей травы проседали холмы,
И скалился в спад половодья из кочки «подснежник» -
- Прости меня, Боже, его позабыли не мы!
Припев: И ты прости, цветок подснежник,
Что ты подрубленным падёшь!
Всегда в ответе был безгрешный
За грех чужой, за чью-то ложь.
Он головой седой кивает,
Тому солдату кровный брат.
Он, как Христос, не осуждает,
Он здесь остался как солдат.
Затянутся раны земли, в чём она виновата?
А раненых сердцем сегодня всё меньше, гляди.
Всё глубже врезается в землю сегодня лопата.
«Подснежники» здесь же, но их всё труднее найти.
И всё-таки снова приходят в «Долину» ребята,
Не всем же сегодня на свете уже всё равно!
Мы тоже в ответе за всё, ведь не мы виноваты,
Порядок такой существует на свете давно.
И ты прости, цветок подснежник,
Что ты подрубленным падёшь!
Всегда в ответе был безгрешный
За грех чужой, за чью-то ложь.
Он головой седой кивает,
Тому солдату кровный брат.
Он, как Христос, не осуждает,
Он здесь остался как солдат!
Май 2006 г. Пенно, отряд «Рубин»
8. * * *
Миг – и из-под ног ушла земля.
Мир погас в тягучей пустоте.
Где-то там вчерашние друзья,
Только в этот час они – не те.
Пусть не смерть – житейская беда,
Слабость и предательство – не взрыв …
Почему шагается всегда
Через край, за грань – не долюбив?
Но в этот миг,
Когда всему предел,
Не знаю чем,
Не знаю как,
Без громких фраз
И без истлевших тел
Вокруг сомкнётся строй солдат.
Нет, в атаку вместе мы не шли,
И воспоминаний общих нет,
Разве как поднялся из земли
Фрагментарно найденный скелет …
На вопросы он не даст ответ,
Помолиться – есть на это Бог.
Павший – это просто человек,
Только не предаст и не солжёт!
А смерть – ничто
С позиции вечности,
И в тот момент,
Как нет иных,
Мы помолчим
По-человечески,
Не потревожив остальных.
Мне не нужно кости ворошить
Этих, захороненных уже.
Глупо озираться и спешить –
– Прикоснётся их душа к душе.
Вновь ударит твёрдостью земля,
Небо высоко над головой.
«Слушай, ты держись, назад – нельзя!
Бог на месте, вот и мы с тобой!»
Пусть не святые
И не ангелы,
Мы вместе в этот час сильны.
По праву духа,
Рода, памяти,
Солдаты мы одной войны.
2004 г.
9. На критику А.Ф.
Простите мне, безымянные,
Что опускаю руки!
Простите меня, безвестные,
Что не могу отречься!
Со мною выросли рядом,
Может быть, ваши внуки,
А мне сегодня сказали:
«Вырви их прочь из сердца!
В поиск иди,
Грунт вороши,
Ищи медальоны,
Вещи ищи!
А этих раздетых, порванных,
Проволокою скрученных,
Тракторами по полю размотанных –
Забудь о них лучше!»
Простите меня, безродные,
Что против шерсти глажу,
Что совесть не позволяет мне
Жизнь отделить от павших.
Что сочувствие с состраданием
Я сутью народа считаю.
А вещи – зеркало, частности –
Не всё, не только, не главное!
В поиск идти,
Грунт ворошить,
Понять их мечты,
Продолжить их жизнь,
И этих, раздетых, порванных,
Скрученных колючкою,
Тракторами по полю размотанных,
И в воронки сваленных кучею!
Простите мне, теоретики,
Что, не спросясь вас, бегала,
Что вы того не заметили,
Что рядом с вами не делали,
Что чувствую их дыхание
В себе, смотрю их глазами –
Тех, что безвестны, не найдены,
Тех, что в войну здесь пали.
Поиск идёт
Той же тропой,
Где шёл тогда этот, живой.
И видит ёлочки, сосенки,
Жестянки, колючку, мины.
И того же, что этому хочется.
И в главном мы с ним едины!
2004 г.
10. Васильки
В стороне от разлива реки
Стелют травы поклоны.
По бурьянам плывут васильки,
Васильки, васильки.
Здесь солдаты когда-то прошли,
Не дошли – похоронки.
Через годы мальчишек нашли
Здесь поисковики.
Припев: Васильки, васильки,
Неба строгие очи.
Путь к безвестно погибшим
Уж как ни далёк,
Умирать наша память и совесть
не хочет!
Видишь небо, солдат?
Мы пришли, Василёк!
Не писал ничего в медальон,
Смерть накликать боялся.
Мнилось: минет лихая беда,
Поживу, хоть чуток!
Не спросить у мальчишек имён:
Павел? Гиви? Герасим?...
Но со смертью души не связать,
Будь пока Василёк!
Припев тот же.
Прогремит над могилой салют,
Над землёй освящённой.
Хоть родные навряд ли придут –
- Быстро время идёт,
Но покуда в сём мире живут,
Мире, вами спасённом,
Пусть ребёнка отцы назовут
Василёк, Василёк.
Припев: Васильки, васильки,
Неба строгие очи.
Путь к безвестно погибшим
Уж как не далёк,
Умирать наша память и совесть
не хочет!
Видишь небо, солдат?
Мы пришли, Василёк!
Лето 2007 г., Муравьёво, лагерная яма близ деревни
11. * * *
Солдат не вернулся с войны,
О чём тут ещё говорить?
Солдат не вернулся с войны,
Ни вспомнить его, ни забыть…
Как нелегка дорога к дому!
Она теперь через года,
Дорога к сердцу дорогому.
Солдат, с войны придёшь когда?
Вот парень в окопе лежит,
А смена ему не пришла.
Землёю святой не прикрыт,
Что ж, песня его отжила?
На взлёте сердце оборвалось,
Упал, но не закончил бой…
И что же от него осталось?
Хотя бы даже мы с тобой!
Нам мир завещали отцы,
И радость, и солнечный свет.
Пока не вернулись с войны,
В руках завещания нет.
Идём – куда? – и всё же стоит
По зову сердца своего,
Чтоб взять из рук: «Живите вдвое,
И за себя, и за него!»
12. Песенка про гнусов (молодому поисковику)
На яме ты сидишь как идиот.
Ты новичок, в работе безыскусный.
Устал и суетишься, да ещё
Вдобавок налетела туча гнуса.
И эти твари жалят, как хотят,
Нахально лезут в уши, в нос – повсюду.
И нету ничего, как на заказ.
Благослови же гнуса: скоро будет!
Припев: Ты понимаешь, гнус, хоть жрёт живых,
Но он летит на мертвечину,
Но это гнус, а ты поисковик!
Для отступленья нет причины!
У «стариков» и кости, и трофей,
И чистая земля на их отвалах.
Работают быстрей и веселей,
Не так ворчат, да и не так устали.
И ты на них глядишь, разинув рот,
Поскольку перед ними ты – салага.
Они же всё прощают наперёд:
Всё будет, если ты не спустишь флага!
Припев: Ты понимаешь, гнус, …
И в жизни ждёт тебя совсем не рай.
Здесь не поймут, обгадят и осудят.
Упал, но ты живой, тогда вставай!
Быть как они – и жизни же не будет!
Вот думается: счастье у «крутых»,
Деньга, свобода, личные машины …
Да только это редкость для живых,
А чаще яркий гроб для мертвечины!
Припев: Ты понимаешь, гнус, хоть жрёт живых,
Но он летит на мертвечину.
Но это гнус, а ты поисковик!
Для отступленья нет причины!
август 2007 г., Старая Русса
Разведка (Стихи в прозе)
Разведка. Идём широкой тропой редколесьем. Навстречу нам – огромное жёлтое солнце. Ветки хлещут по лопатам. Где-то впереди пьяно цветёт черёмуха. Птичий хор приветствует мирную весну две тысячи седьмого года, а тревога такая, словно и вправду идём в сорок первый.
Туман поднимается от нагретой земли, сквозь тонкую водяную взвесь открывая призрак деревянного дома. Он чернеет провалами окон, как пустыми глазницами, увеличенный туманом и ожиданием странного, необъяснимого, немо и обречённо. Дальше маячит похожий дом – мертвец, сквозь остья иван-чая и дудника угадываются ещё другие. Деревня! Мы идём улицей, а не просекой …
Потом была длинная, до горизонта, солнечная дорога в полях, обсаженная тополями. Мост через речку, и несбывшейся надеждой – пустые шурфы. И деревенька с маленькими, такими родными домиками, полынной улочкой, деловитыми курами, с кошками и воробьями, купающимися в лужах, бабушками на огородах. Живая деревенька!
Возвращаясь в лагерь, я старалась не смотреть по сторонам: мне нечего было сказать покинутой деревне, нечем ответить не её немой укор. И никогда и нигде потом не застывали так невозможно простые слова: «Я вернусь!» Как не смогла я и скрасить этот май две тысяча седьмого года.
14. Синева …
Синева, синева,
И в зелёной дымке росы.
Как свежа и нежна
Снова мирная весна!
А ребята идут
В старорусские болота,
Где ещё до сих пор
Дремлет прошлая война.
Смачно хлюпает грязь
Здесь, на танковой дороге.
Меж воронок и рвов,
Мимо касок и цинков,
От весны до войны
Нас не слог красивый гонит:
Это память и долг –
– Право прочное сынов!
Вновь взмахнула костром
Наша память, птица память.
Бродят в строчках берёз
Наши мысли и мечты.
Слышишь души солдат?
И они сегодня с нами!
Нам без них, нам без них
В день грядущий не дойти!
Синева, синева,
И в зелёной дымке росы …
06.05.2008 г., д. Пенно, отряд РВС, Москва
15. Досрочный медальон
Держу в руках судьбу солдата
Тяжёлым жребием беды.
Над ним, как кровь, густы закаты,
Над ним деревья и цветы.
В пяти шагах река катает
Тревогу, пробует на вкус,
А в душу властно наплывает
Подзолисто-шершаво грусть.
Нам тошно было здесь сражаться
С чугунно-талою водой,
Но он не может так остаться!
Не будет длиться вечно бой!
Держу в руках пять грамм надежды
Одной на всех войне – конца,
Хотя давно не ждут, как прежде,
В войну ушедшего бойца.
Держу в руках судьбу солдата,
Как обещанье вновь прийти.
Вставай, родной! Теперь так надо.
Твою судьбу смогли найти.
2010 г.
16. Извини …
Извини, что я сегодня оглушённый,
Просто дождь места кострищ залил.
Просто переходят души в оборону,
Те, кому иначе Бог судил.
Просто в рюкзаках уснувшие палатки,
Снова небо выше в этот час …
На войне ещё погибшие солдаты –
– Вы немного подождите нас!
Здесь мне говорят: «Оставьте эти кости!
Плоть – в земле, душа – на небесах.
Русь – она и так кресты да перекрёстки,
Время похоронит их в лесах!»
Но пока война витает над землёю,
Кто-то будет на передовой.
Нету их – душе, а с ними нам покоя.
С духом дух за всех смыкает строй.
2006 г.
Безымянные. Муравьёво.
17. Мальчишка.
В светло-серой выцветшей рубашке,
Скрючившись, закрыв лицо руками –
– Восьмилетний – Юрка? Славка? Сашка?...
Шепчет ветер: «Передайте маме!»…
Передайте стёртый карандашик,
Из кармана – пятачок на счастье!
Он бы спас тебя, принёс удачу –
– Об него расплющил пулю «Шмайсер»!
Помнишь, помогал он на контрольной
Получить желанную пятёрку?
Мама… Как она была довольна!
А сейчас – обрывки гимнастёрки
На тебя упавшего солдата,
Сера от слежавшегося пепла,
Мусор, грязь… А может быть, не надо
Маме говорить, что сына… нету?
Что, в расстрельной яме задыхаясь,
Поседел в те жуткие минуты?
То, что смерть его была такая –
– Не дай Бог такой ещё кому-то!...
В светло-серой клетчатой рубашке
Снова мой сынок шагает в школу.
Вам сейчас вдвоём совсем не страшно,
Нету ни отчаянья, ни боли …
2007 г.
Безымянные. Муравьёво.
18. Медсестра.
Вчера ещё – десятый класс,
Бал выпускной в красивом платье,
Надежды, счастье, белый вальс…
Войною в пять утра распластан.
Вчера ли? Как сто лет назад!
А может быть, приснилось это?
В лесу зарылся медсанбат –
– Скажи, сестра, какое лето?
С утра, как по часам – налёт,
Одно прикрытье – ельник мглистый,
А что ещё, так кто поймёт?
Шагов до немца ровно триста.
Уж кажется – надежды нет:
Налево – бой, болото справа.
Который нынче этот свет?
А фрицу наш санбат – забава.
И всё-таки всему назло
Горят закаты и рассветы,
Чтобы кому-то повезло
Дожить, дорваться до Победы!
Те вспомнят: «Много лет назад
Мы здесь сражались и любили!»
Иные песнями взлетят,
Не может быть, чтоб их забыли!
И песня тот санбат найдёт,
Ведь там не только смерть летала,
Среди истерзанных болот,
Где грамм земли – на пять металла,
И скажет: «Я пришла домой!»
Встряхнёт косичками с улыбкой:
«Вставай, братишка, милый мой!»
Они дошли тропинкой зыбкой.
Пора и нам, Лидок, идти
Простясь с засыпанной траншеей.
Сынок, винтовку прихвати!
На что она в лесу ржавеет?
Смотри, сквозь каску проросла
И заневестилась рябина!
А прямо рота полегла,
Ведя проходы через мины.
Под гатью красная вода,
А может, кровь с тех пор сочится …
Не надо – мёртвой. Иногда
Позвольте мне живой присниться!
Пускай одиннадцатый класс
Кружится в вальсе, веря в чудо,
Мечтает, любит – и за нас,
И никогда войны не будет!
2007 г.
Безымянные. Муравьёво.
19. Монах.
Полевой дороги клин расходится
Звёздною горючею купелью.
Наклонилась ива Богородицей
Над багряной гулкой колыбелью.
Сколько лет прошло, а он всё молится,
Крест целуя в пустоши бескрестной,
Чтоб забытый светло упокоился,
Чтобы Русь распятая воскресла,
Чтобы вот, немое и бессильное
Пред Иисуса в радости и силе
Встало, чтоб сирот родной России
Не отцы, так ангелы взрастили…
Что ещё? Скажи, душа крылатая,
Разреши с тобой в мольбе склониться!
Так и лёг с убитыми солдатами
Не закончив возле них молиться…
Много лет прошло. Из грязи подняли
Прах монаха, что погиб, как мученик …
Шевельнулось небо, словно колокол,
И полилось доброе и звучное,
И взошло в неведомом сиянии
Той души тепло неизреченное,
И не боль, но мир и сострадание,
И не страх, но нежность и прощение.
И склонилась ива Богородицей,
И свечой затеплилась берёзка,
И живое «Господу помолимся!» -
В сердце пролилось светло и просто. 2007 г.
20. Где дно?
Я не искала дна в стихах своих,
Но точно помню: было дно у ямы,
Где накопилось по края воды.
И звёздно подмарённик цвёл упрямый,
Гипюрово нависнув надо мной,
Стоящей над солдатом на коленях.
А над откосом ива – Боже ж мой!
– Чья тень, как Богоматерь Умиленья.
Там солнце колокольным языком
Качнулось над разогнутой спиною.
Звенели вены, стиснув мозга ком,
Под небом, ограниченным стеною
Той самой ямы, где с военных дней
Кровь пропекла и известняк, и глину …
Где дно стихов – издателю видней,
Пока же дна не видно у Долины.
2010 г.
21. Бракловицы
Качали ветры травой густою,
Туманя запах былой беды.
Шагали в утро мы верхним полем,
Через безвременника цветы.
Змеилась речка под косогором,
Полупетлёю в холмах вилась.
Здесь батарея была запором
Дорог России. Не подалась,
Пока с землёю не заровняли,
Скрошили бомбы живых ребят,
Что старше нынешних нас – не стали,
Но в совесть через года глядят.
Окоп просел. И расстрельной ямой
Не утруждаясь, судили быть,
Где дочь легла со своею мамой …
Кому их вспомнить? А как забыть?
В слоях извёстки сгорали кости.
Плотней сжимала людей война.
Но мы теперь на Руси – не гости,
И наша совесть не сожжена.
Расплющен череп картонно-тонкий,
Горячей пулей пробит в упор …
Но, неженатых парней потомки,
Выносим правду на косогор.
Мы не словами с бедою спорим,
Через забвенье ведём мосты.
Выходим вечером – верхним полем,
Через безвременника цветы.
22. В тринадцать секунд молчания
Словно время сокращает свой бег,
Что минуты скорби нынче стали краткими?
Вспомним тех, не в освящённой земле,
Не под звёздочками скромными солдатскими.
Они сквозь время глянут не в укор.
Мне не в глаза, а прямо в душу самую,
И с ней ведут простой, неспешный разговор
О жизни, совести, судьбе, любви и памяти.
Не дождаться было их матерям,
Что ж, пускай они в раю сегодня встретятся!
Но уж если это выпало нам,
Не за них ли нам и любится, и верится?
Потерпите, мы до вас доживём,
Ведь не совесть всей России здесь некопана!
Под непониманьем – не под огнём,
Нам шагать придётся теми ж с вами тропами,
Где снова время глянет не в укор,
Да не в глаза, а прямо в душу самую,
И поведёт на всех единый разговор
О жизни, совести, судьбе, любви и памяти!
08 мая 2008 г., д. Стариково
23. Улица Георгиевская
Подойду и поставлю свечу у иконы.
У Георгия в Руссе особая власть:
Запоздалой командой идём похоронной,
Тех, кто без вести пал, дай нам, Боже, поднять!
Как же сухи слова, непослужны колени!
Слов так мало, а смысл в них заложен большой:
Сколько можно имён отобрать у забвенья!
Да ещё б оживить омертвевших душой …
Почему за войну опускаются беды,
В годы мира полней не живётся никак?
Бытовые бои лишь за тени победы,
Сам себе человек – в этом друг, или враг?
И пока без войны не живу, не умею,
Что ж, пусть вечность увидеть в потухших глазах,
И дожить за других жизнь, что станет моею …
Да ещё чтоб мой сын не плясал на костях. 2010 г.
24. Двадцать второго июня
Молоком разливался туман
от далёкой реки.
Занималась заря.
По палаткам сопели ребята.
Час спустя
вколотило
чужое сознанье в виски
Деловитую дробь автомата.
А потом
было так –
не уйти,
не привстать,
не вздохнуть.
На два метра
вгрызались
в, как колокол,
гулкую почву.
Можно память,
как стрелки часов,
мне в тот день развернуть,
А вот как рассказать,
чтоб прочувствовать,
хлестко и точно?
Где-то рядом друзья.
Но сейчас не до них.
Не до них!
Полглотка бы воды!
Пот ручьём
по глазам
воспалённым.
Ноги к горлу
– живого?
Пронзительный девичий крик:
Пальцы рук
– возле шеи,
под проводом
телефонным.
У кого-то
расстрелом
сорвался из плена
побег.
На другого
– больного
– и пулю-то тратить
не стали.
Что ж Вы, люди?...
Но разве фашист
– человек?
Ты спроси у ребят,
что там штабелем
ровным
лежали!
Голова к голове.
Сверху – ноги к лицу,
чтоб тесней.
Кто был жив,
только те
нарушали
тот жуткий
порядок.
Их молчанье
не будет ли
Дантова ада страшней?
Полно!
Надо ли это?
Писать ли?
Смолчать ли?
Нет, надо!
Ты спроси
у мальчишки!
С закрытым руками лицом,
С поседевшим вихром,
что прилип
к обожжённым
штиблетам.
Ты спроси
у уставших
от горя и смерти
бойцов,
И безмолвие их
не оставит тебя
без ответа!
Это не был
ни бой на границе,
ни ДОТ,
ни окоп –
- Позабытый концлагерь.
Расстрельная яма,
ведь скорбную дату
Есть обычай
отметить
у многих
поисковиков
Так:
найти и поднять
непременно
в то утро
солдата.
Потому-то и шли
по росе мы,
в то утро,
как в бой.
Под разрывы
грозы
эту клятую глину
долбили.
Нас,
не знавших войны,
не пускает она на покой.
Мы не помним её,
но мы совесть
свою не забыли.
2008 г.
25. Где вы?
Здесь такая красота!
По камням бежит река,
В ней виляют волны весело хвостами
А вокруг цветут цветы
Небывалой красоты,
Только мы сюда пришли не за цветами …
Где вы? Откликнитесь, ребята!
Где вы, той войны солдаты?
Нету нам за вас покоя,
Мы вас ищем над рекою!
Ветер нежность зачерпнул,
В солнце рыжее плеснул,
Пусть по-летнему поджаривает спины!
Тут бы с удочкой сидеть,
Повлюбляться, песни петь!
Под седой соломой солнышка не видно.
Вновь шурфим – не попадём.
Может, не туда идём?
Снова с горькою насмешкой ветер свищет.
Будем пробовать опять,
Рано на судьбу пенять!
Не сегодня – завтра, может, вас отыщем.
Где вы? Откликнетесь, ребята!
Где вы, той войны солдаты?
Нету нам за вас покоя,
Мы вас ищем над рекою!
Май 2009 г., д. Бракловицы
26. Передовая
Передовая. Тишь невыносима.
Взгляд шарит по поверхности земли.
В разведке – хлопотливая осина:
«Они у той дороги залегли!»
По брустверу проскальзывают блики.
Их вопрошаешь: тот или не тот?
В «колючке» – листья юной ежевики,
За камнем щерит жало … Пулемёт!
А над тобой – безоблачное небо,
А под ногами – рваная земля …
А в «сидоре» лежит краюшка хлеба,
А на болоте – минные поля …
Нашариваешь ленту. В ней – патроны.
В коробке тоже, съёжившись, лежат.
У заскорузлой полосы ремённой –
– Четыре-пять осколочных гранат.
И всколыхнулось марево лесное
От всполохов кинжального огня …
Стоп! Это только солнце за сосною
Взошло! Тогда – здесь не было меня!
И это – вовсе не мои траншеи,
И не мои гранаты на ремне …
И явно, что не скоро мы сумеем
Сменить всех, что остались на войне …
Вставай-ка! «В грязь лицом» уж не ударишь,
Но как же зрим в глазницах этот бой! …
Не я погиб возле тебя, товарищ,
А кажется – я тоже был с тобой …
Мы указали мины для сапёров,
Оружие сложили в рюкзаки.
Нас скоро ждёт послевоенный город.
И на войне застывшей мужики.
И вновь, щупом прошаривая ветки,
Высматривая давние года,
Шагать мальчишкам так же вот, в разведку,
И лишь потом заметить: «Как тогда!»
27. * * *
От шагов по болоту дрожь.
Безответность – на всё ответ.
Сквозь меня пролетает дождь,
Иногда проницает свет.
Протекло ручейком в траву
Всё, что был, и любил, и пел,
Чем живу или не живу,
Что сумел и что – не успел.
Корни в нервы мои вплелись,
Зори в мысли мои легли.
Та, кого заклинал: «Дождись!»
Тоже вписана в плоть земли.
Не родились ни сын, ни дочь.
Не исполнилось двадцать лет.
Часть меня прошивает дождь,
Иногда проницает свет.
В райских кущах душа поёт,
Что же тянет сюда опять?
Плоть мертва, но любовь живёт –
– Смысла нет на судьбу пенять.
Затаилась война в земле
Обещаньем беды большой.
И кому же, когда не мне,
Выводить из неё – душой?
Что за странная шутка – жизнь,
Где как будто и жизни нет!
Но однажды за мной пришли,
Горсть костей извлекли на свет.
Неужели вот в этот лес
Докатился войны конец?
Я не жаждал остаться здесь.
Я услышал: «Вставай, отец!»
Залп салюта, как быть должно.
Над могилой – чужая мать.
И тогда я узрел одно:
Я свободен, могу летать.
Потому что не тот был грех,
Что от пули в груди – затих.
Наши дети зовут нас всех,
Неужели оставим их?
Снова ты по земле идёшь.
Я с тобою на много лет.
Пусть тебя обтекает дождь!
Пусть тебя наполняет – свет!
2010 г.
28. Малиновая река
Малиновая река,
Малиновое небо.
А солнце на облака
Легло, как горбушка хлеба.
Молочные струи стволов
Стекают по косогору
В застывший хрусталь ветров,
В иссякшие к ночи споры.
Небеленым рушником
Склонилась с холма дорога.
Мы завтра пойдём пешком
По ней, чтобы даль потрогать,
И в путанку прошлых лет
В военной той круговерти –
– Живой положить рассвет,
Мгновенье забрать у смерти.
Соседние, но века
Тут память соединила.
Поднимет твоя рука
Секунду, что здесь застыла.
Увидит душа – лицо.
Не мёртвое, а живое …
Иначе, в конце концов,
Зачем мы пришли с тобою?
И этот закат, как кровь,
Излился из медной чащи? …
Россия, война, любовь? …
Апрельской зари причастье? …
2010 г.
29. Ангел «Долины»
Где ни сил, ни слёз, ни боли,
Ни надежды не осталось
Из небытия глухого,
Света солнца, тьмы, тумана
Он идёт – обычный вроде,
Чуть смущённый, чуть усталый
Без величия, без слова –
– Человек? – «Долины» ангел!
Сколько раз в болотных тропах
Объясняли, выводили,
А нужда прошла – «Спасибо!» –
– Только облачко из света …
Где ни слёз, ни зла, ни силы,
А увидишь после где-то.
После – где? В глазах и жесте,
В твёрдых линиях ладони …
Видно, мы остались вместе,
Что прошедший миг напомнил!
За плечом вздыхает ветер,
Возле ног лежит дорога,
Потому что легче вместе,
Потому что слов – немного,
Слов – не много и не мало,
Слёзы – это ты напрасно.
Что пришло, а что пропало,
Всё, что ясно и неясно –
– Надо всем раскинет крылья,
Всё покроет плащ-палаткой,
И замкнутся дни шальные
Веской вечностью и лаской. 2010 г.
30. Поисковая тельняшка
Ах ты, жизнь моя – тельняшка,
Полосатые бока!
Солнцу, ветру нараспашку,
И ночам у костерка.
Что в палатке, что в болоте,
Жарит зной или мороз –
– Лучше шкуры не найдёте,
Чем на тельнике начёс.
Скольких мы солдат подняли,
Братцы-поисковики?
И тельняшки полиняли
От воды какой реки?
Как рассмотришь их полоски –
– Сразу видно: человек!
В них нырять ещё геройски
Нам не раз из века в век,
Где войны ушедшей меты
Драть из тельника берёз.
И вести полоску эту
Потихоньку, но всерьёз!
2010 г.
31. Бессмысленна осмысленность разлук…
Бессмысленна осмысленность разлук,
Осмыслена немыслимость прощанья,
Палаток полный деревенский луг
И сбывшегося крохи – обещанья.
Незримые, но зрячие глаза
И запах поменявшее болото,
И поздняя, но росная слеза
На россыпи обломков пулемёта.
Отчаянны нечаянности встреч,
Нечаянные срывы в ожиданьи,
И никого никто не смог сберечь
В сменившейся полярности страданья.
Они страдали телом, мы – душой.
Их души нас касаются, как воздух.
В войне, минувшей, но такой большой –
– Тела и души бинтовать уж поздно.
Но их бинтуют сны былых атак
И неистлевших рук прикосновенья.
Там было ясно, где был друг, где враг,
В несытости другого поколенья.
Но – мелки перед общею войной
Всех поколений бытовые беды.
Друг – снова где-то встретится со мной.
Ребята, до Долины! До Победы!
2010 г.
32. Со мною нечто странное творится …
Со мною нечто странное творится,
Такого не бывало никогда
Размыты грани, линии и лица,
Но в них – всё чётче прошлые года.
Разлив таранит старые траншеи,
Прицелившись сквозь сорок первый год…
Среди курорта линия белеет,
Ей маргаритка – вдикую цветёт …
Привыкшим глазом отмечаю тропы,
Привычны мозгу мысли тех ребят,
Что рыли здесь в сорок втором окопы,
А нынче – только душу теребят,
Поглядывая из замшелых кочек,
У полупрофилей сбивая счёт …
А может, весь уместится в платочек,
И кажется: ну что ему ещё? …
Гремят слова: «Отдали всё Отчизне!» …
Вот только пули – сберегли врагу.
Я их живу непрожитые жизни,
И по своей галопом не бегу.
2010 г.
33. * * *
Когда, пробив плоть чащи, словно выстрел,
Встал юный полдень яркой полосой,
Вдруг заискрилась музыка на листьях
На терпких снах настоянной росой.
И мир забот, искусственный и мнимый,
Задвинут в тень за чахлый зверобой.
Но – снова сапоги грохочут мимо,
За нашей павшей без вести судьбой,
За чьей-то, в красный мох упавшей, песней,
За этим полднем в радужной росе,
Где, подхватив припев, мы с ней воскреснем,
Душой и лесом. Навсегда и все.
2009 г.
34. Корнями дерево уходит в небеса
Корнями дерево уходит в небеса:
В величье и в уроки дней былых,
И снова слышатся мне предков голоса,
В совершениях не мёртвых, а живых!
И прорастает веточкой живой
В тебе, во мне – нас – тысячи таких.
Я помню то, что было не со мной.
Я тот же род, я продолженье их!
Во мне сплетаются их мысли и мечты.
Вхожу по праву я в их судьбы и дела,
Не потому, чтобы достигла высоты,
Но веточкой живою проросла.
Возможно всё, что хочешь говорить,
Но тот, кто связь живую оборвёт,
Его удел – существовать, не жить.
Таких ещё – толпа, но не народ.
Столетья нам откроют славу и позор.
Туда нам легче непредвзято заглянуть.
Но ближних лет неспешный разговор –
Чтоб жизнь душе в ладонях протянуть.
По этим венам вечное течёт.
Душою только – не умом принять,
Но если время вдруг их оборвёт –
- Кому же их, когда не нам связать?
К небу родимому
Тянутся веточки.
Город заоблачный
В сердце растёт.
В городе этом сад –
- Мы, человечество.
Каждое дерево –
Это народ!
2006 г.
35. «До Долины»!
Тонкой низкою журавлиной
Уползают в закат года.
Я скажу тебе: «До Долины!»,
А она ведь со мной всегда.
Ты откликнешься: «До Долины!»,
И окончится разговор,
Ближе к сердцу полянку сдвинет,
Где в берёзах ворчит костёр.
Здесь обычно сытнее завтрак,
Но пьяней от весны обед.
Но кусочек «вчера» – на завтра,
В длань склонившихся к веку лет.
В город – запах сырой опушки,
Лица, странно родные – снам,
И на осень – весны горбушка:
Где Победа – всегда весна.
В «сидор» – мир, недожитый ими,
В душу – нежность и облака.
Не прощаемся, до «Долины»!
До себя не дошли пока.
КУЗЬМИНА Ирина Викторовна
Родилась в 1975 году. Коренная рушанка. Стихи пишу с семи лет. Часто перекладываю их на мелодии.
В 2008 году стала лауреатом конкурса «Сердце отдаю Порусью» в номинациях «Народные традиции» и «Композиторы».
Сына двенадцати лет воспитываю одна. Люблю читать, петь, мастерить костюмы для театральных постановок.
С 2006 г. работаю в поисковом отряде «Рубин» на «Вахте памяти» экспедиции «Долина».
Наиболее значительные работы:
- Стихотворный «Поисковый дневник»
- Прозаические циклы «Легенды Старорусского края»
и «Лукошко сказок» -
(авторский пересказ народных сказок нашего края).
В настоящее время начата публикация легенд в журнале «Русса Град».
В октябре 2010 года в Международной литературной премии имени Сергея Есенина «О Русь, взмахни крылами …» за цикл «Поисковый дневник» получила третье место в номинации «Большая премия».
Ирина Кузьмина
Поисковый
дневник
Часть 2
ЗЕЛЁНЫЙ ЭШЕЛОН
Старая Русса 2011 г.
Содержание:
1. Прощались накануне Дня Победы ………………….
1. Прощались накануне Дня Победы
Прощались накануне Дня Победы
Без шелеста плакатов и знамён.
И к пёстрым – мирным – радостям и бедам
Унёс ребят зелёный эшелон.
Просвечивала золотом опушка.
Но хмурился окоп заросший вслед.
И первый день – орала нам кукушка,
Пророча дальше много-много лет.
Сквозь бель тумана пробивались ивы,
За край воронки выглянул прострел.
В лесу задолго к утру смолкли взрывы,
Но на рассвете соловей запел.
Мы со слезами у машин обнялись,
Шутя, что вновь придём – в чужие сны.
Как будто бы и правду расставались
В последний день не конченной войны.
Так снова поиск завершает вахту
И складывают крылья лагеря.
Так наползает будничное «завтра»
На до сих пор бессонное «вчера»,
Где мы опять в прорехи ив да сосен
По ткани лет, виновных без вины,
Не на руках, а на душе выносим
Солдат, не возвратившихся с войны.
И большего подчас, увы, не можем,
Чем им последний указать приют.
Лишь наша дружба крепче и надёжней,
Да ярче всех для нас цветы цветут.
КУЗЬМИНА Ирина Викторовна
Родилась в 1975 году. Коренная рушанка. Стихи пишу с семи лет. Часто перекладываю их на мелодии.
В 2008 году стала лауреатом конкурса «Сердце отдаю Порусью» в номинациях «Народные традиции» и «Композиторы».
Сына двенадцати лет воспитываю одна. Люблю читать, петь, мастерить костюмы для театральных постановок.
С 2006 г. работаю в поисковом отряде «Рубин» на «Вахте памяти» экспедиции «Долина».
Наиболее значительные работы:
- Стихотворный «Поисковый дневник»
- Прозаические циклы «Легенды Старорусского края»
и «Лукошко сказок» -
(авторский пересказ народных сказок нашего края).
В настоящее время начата публикация легенд в журнале «Русса Град».
В октябре 2010 года в Международной литературной премии имени Сергея Есенина «О Русь, взмахни крылами …» за цикл «Поисковый дневник» получила третье место в номинации «Большая премия».