Вот сядешь на крылечке с иностранной пьесой,
Увидишь - самолет качается над лесом.
Дрожит крылом.
Вздохнется о былом.
И кажется, когда б не малая случайность,
Случившаяся невзначай нечайность,
Сиди сейчас в конторе, получай
Зарплату.
Пей чай.
Потом возьмут лопату
И закопают.
Жизнь продуманно точна
И осторожна.
Но, может, все же можно
От этой линии немного отступить.
Но как? Какого цвета лилии
годятся к новоселью, и какие к пасхе?
В какой прилично маске
На карнавале есть и пить
И чем держать за тоненькую нить,
Ведущую из под земли,
Чтоб не порвать ее и вовремя вернуться.
Но невзначай не обернуться,
Не превратиться в столб
И не разбить лабораторных колб,
Играя в маски, меняя каски,
Держась за нить
И выбирая, что есть и пить,
Когда за нас уже все решено.
Сквозит в открытое окно
Далеким странным ветром,
Нигде еще не бывшим метром
Ложатся на листок стихи,
И необычно кажутся тихи
Вокруг предметы.
Они, наверно, времени приметы.
Неправильные лилии и маски,
Зачем-то принесенные со стройки каски,
И напряженная, ведущая куда-то нить,
И люди, что, конечно, есть и пить
Хотят все время.
Зарифмуй все это метром
И посоветуйся, пожалуй, с мэтром.
Вопрос, который гложет и дерет,
Такой: не лучше ли молчать, как будто в рот
Набрал камней,
Чем вечно мерить каски. В ней
Круглее как-то голова,
И странные летят слова
С раскрытых уст
Как будто пуст,
Необитаем красный угол.
И в поле урожай рядами пугал
Охраняется. Как неживые, они молчат.
Наверно, помнят о том, что чат
Открыт для всякого-любого.
Но если выбросить все это снова
И мягкого наесться хлеба,
То станет ясно, что у неба
Наверное, на все высокий свой резон.
Его, как невчерашний сон
Вот только вспомнить трудно.