Иду искать. Снимаюсь с места.
Не помня никаких примет,
расхристанно, внезапно, честно
за тем, чему названья нет.
За тенью или же из тени,
в стремнину, омут, круговерть,
зарекшись на родные стены
Не оборачиваться впредь.
Оставив тишь, смешок в осинах,
ввалившийся в песок баркас,
летучей мыши керосинной
вечерний трепетный рассказ
и ветром пахнущие ситцы
под неусыпною щекой,
и миг, что пьёшь и не напиться,
и в каждом дне - покой. Покой.
Когда душа как птица кружит,
гнездовье отчее любя,
Бывает странно обнаружить
на шумных улицах себя,
остановиться меж погони
строкою посерёд листа,
из окон выпав в заоконье,
как утопающий с моста.
Се - город - шЕстерни и втулки -
кинематическая явь.
Челночный бег сквозь переулки
мой хаотический направь
из мрака выставив подсвечник
на островершие угла.
Но колет в сердце наконечник -
Адмиралтейская игла.
Я на игле - увы мне, грешной,
под липами пришпилена
средь историчности кромешной,
как у Чуковского луна.
Морские - Малая, Большая
катЯт сияния карет
к местам прибытья поспешая,
одна лишь я, увы мне, нет.
Искать, пролистывая лица,
что мимо глаз текут рекой -
остановить, остановиться
стреноженно, твоей рукой
задержанною на излуке,
на площади, на круговой,
и всей вобраться в эти руки,
себя почувствовав живой.
Приверженность. Такое слово -
точилом выправленный нож...
В усах удильщик без улова
на Розенбаума похож...
В беретке войлочной художник
несёт порожние холсты
в суме холщовой и треножник,
но и опять - не ты. Не ты.
Асфальт расколотый травиной,
являет превосходство сил
казалось бы бессилья. В ивах
бегущий дождь заморосил -
чахоточный, тщедушный, бледный,
как призрак из небытия.
Мой мелкий слог, язык мой бедный -
ему близнец. Не мне. Не я.
Белила смешивая с чёрным
сереет питерская ночь,
расквартированным по зёрнам
росткам гранит не превозмочь.
На сутки б что ль попасть в больничку
или проспать бы их до тла,
но трёт винил анахроничный
неугомонная игла.
И длится всё одна же песня,
неугомонно, словно пульс
о, бег стремительный на месте
на пьедестал я не стремлюсь,
пусти меня назад, в безвестность
под ламповый нагретый круг
в лесную смешанную местность -
долой, домой, под Петербург.
Где солнце я люблю дочерне,
как и любой другой огонь,
где целовать ежевечерне
твою широкую ладонь
мне радость, малая, как капля,
что точит камень неродства,
где нет позёрства и спектакля,
а только правда естества.
Что мой зарок? Сиюминутность,
он пыль в дому, в печи зола,
он луч, сквозь радужную мутность
вполне аморфного стекла.
Иду искать - сказала твёрдо,
а нынче сделалась больной.
Что день сулит грядущий? - вёдро.
Ищи меня. Во мне. Со мной.