Утёс, как пёс, холодный нос
в волну макал.
Утёс был стар, от бурь устал.
Лечил Байкал
его глубокой чистотой.
Взгляд с добротой,
бабуля омуля печёт.
Пик-звездочёт
с другой окрестною горой
над Ангарой,
где выступает сквозь туман
скала-шаман.
За далью синие холмы
стоят немы.
Тень голомянки, как слюда,
стекло-вода,
почти нетронутый покой.
Глаза закрой:
«Во глубине сибирских руд...»
Где берег крут,
чихает в катере бензин,
и баргузин,
залива трогая овал,
колышет вал.
Ресницы лиственниц дрожат,
прибой сопит.
Над морем звёзды ворожат.
Листвянка спит.