Р. Л. Б. В

Евгения Красавина
и города нет, за которым твой запах,

и нет разноцветных румяных аллей.

и вот уже свет на тускнеющих лампах

зарделся закатом из прожитых дней.

и ждешь, не тая, опоздавшего счастья,

как будто нарочно меняя свой лик,

вся жизнь - не твоя, если сам безучастен,

и круг не порочен, когда ею сыт.

обман и тоска уж давно сорняками

вросли в безмятежность из жизненных нот,

а ты как всегда потираешь руками

и смело глупцам объявляешь байкот.

и друг рядом славный и в горе и тягость

обнимет как облако райским теплом.

и жить не боишься, и любиться в радость,

когда он по жизни твоей босяком...

обычные мы, нас так радует лето,

привычка искать и, найдя, уходить.

а голос твой снова зовет меня где-то,

как сон и как эхо умы бередить.

не верь и не плачь ты, любимая мама,

учила меня ты сама знать покой.

а я ничего..все же свыкнется завтра,

оставив сегодня сгоревшей мечтой.

во взрослость на танке, дороги сбивая,

въезжаю с бесстыдно наивным лицом.

тебе только молча зачем-то кивая,

одна. нет, не страшно. держусь молодцом.

покуда любим и ласкаешь тот голос,

пока есть босой, но родной верный друг,

корми эту жизнь, чтобы время не стерлось,

люби эти дни, чтоб не встретить недуг...



Красавина (с)