Прекрасный город тенью у Невы
Иль призраком ужасным распластался,
Обложенный безжалостным врагом,
Что в дверь ломился чужаком кровавым,
Гремя железом, горлом, сапогами…
И отвердела грозная Нева,
В себя впаяв и кораблей громады,
И ленинградцев, к дому не дошедших…
И смотрят львы, как крейсер «Горький» вмёрз,
И сфинксы видят: «Киров» - стал утёсом…
Ещё бесстрастно наблюдают небо,
Откуда смерть срывалась с диким воем…
По льду Невы тропинки – ближний путь,
Но по нему из дальнобойных садят…
И посредине Невского тропинка
Протоптана… Среди сугробов всюду
Лик дистрофии копошится глухо…
И в булочные очередь змеёй…
И мёртвая, немая тишина взрывалась вдруг…
И воет небо, ухают зенитки.
И взрывы, взрывы, взрывы без конца…
Кровь, гарь и пыль, пироксилин и копоть –
Вот запахи блокады и войны…
Вот снова взрыв, и он людей кромсает
Осколками на тысячи частей…
Лежит ребёнок, нет совсем лица:
Лишь месиво кровавое без глаз…
И всюду ад блокады ломит жизнь…
Фанера вместо стёкол и дома,
Где вспорото и выпотрошено чрево…
И амбразуры в нижних этажах…
Мешки с песком… Их кучи – вместо статуй…
Исаакий в чёрном шлеме над Невой …
Аэростатов туши в мрачном небе,
Где плавали когда-то облака...
Нет воробьёв… Поусыхали краны
Замёршие трамваи на путях…
Нет топлива и запахов еды…
Лишь санки, санки с мёртвыми ползут
В последний путь везде, везде и всюду…
Калеки дети, взгляд кричит: «За что!?»…
И девушки с культями вместо рук…
Обуглены скелеты мёртвых зданий,
И штабеля, закутанных в простынки,
Загубленных, замученных людей…
И крематорий день и ночь дымит,
И прах сожженных заполняют рвы,
Туда и мёртвых россыпью бросают,
И были рвы до самых до краёв
Заполненные детскими тельцами…
Завешены в квартирах зеркала,
И остановлены часы рукой прозрачной…
Зачем, чужак, ты в мирный люд стрелял,
За что невинных убивал без счёту…
Но город жил… И ленинградцы – жили…
Так что давало людям силу жить,
Когда и силы жить не оставалось…
То - ненависть к проклятому врагу,
Карателю, жестокому убийце…
И ненависть была сильнее смерти.
И град не плакал, не стонал, не выл:
Все слёзы были выплаканы скорбью…
И ненависть ту заглушила скорбь
Надеждой было – мщение за муки…
И поднимала в немощных телах
Ту силу духа, что превыше смерти…
Полуживой тогда вставал к станку,
Крутил вручную, если было нужно,
Шёл за водой и шёл в кинотеатр…
Понять дух жизни в осаждённом граде
Тевтонец мизантроп, палач-фанатик
Бессилен был… Его сломил голодный,
Но гордый и всесильный Ленинград.
И бесноватый фюрер поносил
Спесивого гасконца фон Лееба…
А город жил, боролся, мстил врагу,
Не собираясь пасть к ногам солдатским,
Что всю Европу под себя подмяли…
И о пощаде не молил ничуть…
И гансы, фрицы, зигфриды, вольфганги,
Глумясь, куражась, шнапсом подогреты,
У окуляров пушек дальнобойных
Толпились, чтобы выпустить снаряд
В непокорённых, мирных, безоружных…
И убивать ещё, ещё, ещё…
И «юнкерсы» всегда по расписанью
С ужасным воем сыпали на город,
Замёрзший и великий, смерть и мор…
Но город жил, хоть было жить нельзя,
Он ненавидел, потому и выжил…
И ненависть была сильнее смерти…
И ненависть дорогу проложила
К Победе, величайшей на Земле…
И вот сейчас опять в осаде мы…
Ограблены… тупая вражья сила
Великую страну порвала в клочья,
Фашисты планы претворили в жизнь -
Разрушены заводы, роддома,
И детские дворцы, сады и ясли,
И мор идёт быстрее, чем в блокаду…
Мы вымираем по миллиону в год
Нас убивают медленно, но верно…
И втихомолку, без войны и пушек…
Так почему мы позволяем это…
Где ненависть, что постучит нам в сердце…
Нам надо научиться у отцов
Врагов своих возненавидеть люто…
Тогда Победа будет нам наградой…
Так будем же верны своим отцам
И памяти достойны Ленинграда…
О, ненависть, вскипай в крови горячей,
И порази проклятого врага.
Мы победим, как выстоял наш город…
________________________________________
Картина художника Юрия Пантюхина "Блокада. Память".
http://yuripantyukhin.narod.ru/Gallery.htm