За окном шелестел последний августовский дождь, рисуя странные узоры на стекле. Мелкая роса укрыла холодный ночной подоконник. При свете луны казалось, будто он щедро усыпан самоцветами. Чья-то невидимая заботливая рука разрисовала кромешную мглу яркими бликами жёлтых пятен уличных фонарей, отчего заоконный пейзаж казался ещё более таинственным, загадочным и завораживающим.
Ночная тишина была нарушена музыкой дождя.
Она проснулась. Ленивая усталость тягучей сладостью пробиралась в душу, зябко обволакивая плечи. Подумалось о том, что ничего не снилось. Странно, обычно видения заполняли собою пустоту её сна: яркие и красочные, они нередко ставали для неё желанным жизненным наваждением.
- Ты спишь?- звуки собственного голоса испугали её, разорвав внезапно тишину. Но тишина не ответила. Дождь с новой силой ковылял по мостовой. На чуть пожелтевших, толи от жары, толи от света лунной ночи, листьях погрустневшего парка, дрались дождевые капли, гулко падая и с грохотом разбиваясь об асфальт. Из глубины комнаты донеслось какое-то ворчание. И ей показалось, что тишина ответила: «нет».
- Ты слышишь? Музыку! – не зажигая свет и не дожидаясь ответа, уверенная в том, что её слушают, она легкой поступью подошла к окну и , вглядываясь в темноту, стала завороженно слушать дождевую симфонию. А летний парк, казалось, сбросил свою вековую усталость, старательно подбирал невероятную гамму ночных звуков и голосов только для неё, он пел только ей. А она, как благодарная слушательница, все глубже уходила в этот водоворот, погружаясь с головою в эту бездну, чтобы попытаться осмыслить и понять её начало. Она блаженно тонула в ней , получив желанную свободу. Тонула, тонула, тонула… Она любила музыку… дождя. Она любила музыку… она любила…
- Нет , ты только послушай! Какая красота! – молвила она в тишину и ,закрыв глаза, плавно заскользила по комнате в дивном танце единства и гармонии под звуки дождя, что наполнил музыкой всю её. Эта музыка пела и ревела в ней, не давая возможности очнуться от этой сказки, от сна на яву. Барабанной дробью капли гулко стучали по крышам, перекликаясь с пульсирующей жилкой у виска, пели скрипками потоки ниспадающей с крыш воды, бурля и пенясь, заливисто смеясь, скатываясь с водосточных труб, как с американских горок. И даже одинокий трамвай своим совсем немелодичным скрежетом не нарушал звучания этой лунной сонаты. Скорей наоборот - он был той самой неотъемлемой частью её, которая заставляет сердце вздрагивать и беспричинно волноваться
Она тоже была сейчас её частью. Каждой клеточкой впитывала эту музыку, жадно предаваясь чувству неистового свободного полёта. В ней всё пело, жило каким –то покоем, наполнялось необъяснимым восторгом, душа рвалась из тела прочь, стремительно летела ввысь, навстречу звездам и иным мирам.
Неосознанно она открыла окно и в молчаливо-тёплое напряжение комнаты ворвалась спасительная прохлада дождливой летней ночи. Она ощутила на себе её влажное дыхание, бодрящую свежесть воздуха, щедро пропитанного дождем. Ей было легко, как никогда и совсем не хотелось возвращаться в реальность с высот, отвоёванных у ночи с таким трудом.
А дождь всё пел. И она наверняка знала – он пел для неё. Бесчисленными невидимыми колокольчиками дождь вторил собственному эхо «люблю, люблю, люблю, люблю…» Она мысленно забылась и скорее случайно, чем надуманно стала повторять музыку , навеянную дождём : « люблю, люблю, люблю…»,- добавляя про себя имя тишины. В этот миг она была предельно счастлива, осознав, что никому и никогда не говорила ещё о любви. Своей любви. Любви , что пела в ней вместе с дождем. Для него . Для спящей тишины. Остановившись вдруг посреди комнаты, она с напущенной и игривой серъёзностью спросила : « А ты любишь меня? Очень любишь ?».
Тишина не ответила. Спала.
Внезапно стало холодно ей одной в этом громадном мире, в этой необъятной комнате. Её бил озноб. Хотелось броситься в окно и вместе с весёлыми поющими ручьями покатиться куда-то в бесконечность. Хотелось умереть со страха. И со стыда, что она наивно поверила в его несуществующую любовь. Проглотив свою обиду и боль, она устало поплелась закрыть окно, распахнутое настежь в порыве небывалого восторга. Озорной ветер , не замечая перемен в случайной гостье ночного спектакля, игриво бросил ей в лицо две дождевые капли, что стремительно сбежали по щекам. Но ведь это не слёзы , - уверяла она себя, - а всего лишь дождь, всего лишь дождь…
Она вернулась в тишину, легла рядом с ней в постель, поджав безвольно под себя колени и стараясь заглушить в себе приближающуюся бурю и поднимавшийся из глубины поток горячих обжигающих душу слёз. Августовский дождь…
Ей никогда не говорили о любви…
Усталая, разнеженная сном, тёплая рука потянулась сквозь дрёму к её телу, в поисках желанного тепла. А её замки из песка медленно, но уверенно размывал тихий августовский дождь. И слёзы. И снова этот чёртов дождь за окном… все ещё по-летнему тёплый , не смотря на то , что лето уже пришло к своему логическому концу. Он дерзко и бесцеремонно подслушивал её душу и она тихо, про себя, благодарила его за участие.
Вдруг . Где-то издалека, из каких-то глубин к ней донёсся голос – чистый, знакомый, родной, дорогой и …горячо любимый:
- Ты спишь? Послушай , родная, какая музыка!
ОН НЕ СПАЛ.