«Ай да бабка! Ай да спец!
Вот и хлопотам конец!
Хоть вынай тебя из ступы –
Да министром во дворец!»
Леонид Филатов
=======================
Наяву, а не во сне, жил Егор в одном селе.
Но не сеял, не пахал – он в нём летом отдыхал.
Пятый год учась в столице, не скучал он по землице.
Крепок был хозяйством дом, живы были мать с отцом.
Чтоб Егорка вышел в люди, всё несли ему на блюде.
Понимает даже ёж: что посеешь, то пожнёшь.
Вдаль каникулы бежали без заботы и печали,
И счастливою приметой выдалось грибное лето.
Замечает мать резонно: «Подышал бы ты озоном.
Слышала, Егор, что смог всех в столице валит с ног.
Ты бы в лес, сынок, сходил – глядь, прибавилось бы сил».
Поглядел студент в окошко: «Ну, окей! Давай лукошко!»
Через поле, косогор не спеша побрёл Егор.
В поле бабочки и пчёлы разговор вели весёлый,
И цветов – волшебный дар – пили сладостный нектар.
Сенокос. Земля и небо пахли молоком и хлебом,
А в лесу была прохлада. Воздух – привкус лимонада.
Паутину ткал паук – доктор всяческих наук,
Да звенели комары, в лес слетевшись от жары.
В общем, эту благодать мне пером не описать.
Здесь бы Пушкина – поэта. Только не любил он лето!
Помнится, что наш арап не писал про потных баб.
Я от темы отошёл, а Егор уж гриб нашёл!
Он, осинник огибая, шёл, придерживаясь края.
Видит: крепенькая ножка. Срезал – полезай в лукошко.
И пошёл грибок к грибку, где почёт боровику.
Так и шёл младой повеса, и забрёл он в чащу леса.
Уж лукошко тяжело, но куда же завело?
Солнце спряталось за ели – знать, в селе уже поели.
Надо повернуть домой, но какой идти тропой?
Ведь куда ты ни взгляни, тропы спрятались в тени.
И пошёл он наугад. Брёл, куда глаза глядят.
Ночь накрыла тьмою лес, лишь вверху был звёздный блеск.
Совы ухали, кричали и одежду сучья рвали...
Вдруг среди полночных бед впереди забрезжил свет.
Выбрался он на опушку. Глядь, а перед ним – избушка!
Курьих ножек вроде нет, и в окошке виден свет.
С маху налетел на пень, и в окне мелькнула тень.
«Кто там бродит?» – слышит он приглушённый чей-то стон.
«Я – Егор, грибник простой, и прошусь к вам на постой.
В вашем заплутал лесу, ноги я едва несу».
Скрипнула на петлях дверь. «Ну, входи, коли не зверь».
Он вошёл и поклонился. Не крещён – перекрестился.
Головой седой строга, перед ним стоит… карга!
И пушистый чёрный кот древней бабке ноги трёт.
Наш грибник с того шалея, «как вас звать», – спросил, робея.
«Кличут бабою Ягой, та, что с костяной ногой.
Лешие и домовые – это всё мои родные.
Вон и ступа, и метла, чтоб я к ним летать могла.
Да не съем – не людоед, не пугайся, маков цвет, –
Подтолкнула невзначай, – проходи, пить будем чай».
Сел Егор за столик ветхий, в вазочке лежат конфетки.
Разговорам всем затравка – бабкина настойка с травкой.
Пили молча, не спеша. Млела, радуясь, душа.
Бабка на него взглянула и лукаво подмигнула.
Взгляд Егор свой не отвёл, разговор такой завёл:
«Знать хочу: умеешь, мать, ты желанья исполнять?»
«Э, милок, загнул ты шибко! Я не золотая рыбка, –
Но, прикинула в мозгу… Согласилась вдруг: «Могу!»
А потом взглянула строго: «Только стоить будет много».
Здесь Егор пошёл ва-банк: «Я могу ограбить банк!»
Перед Богом не греши! Не нужны мне те гроши.
За желания твои я хочу огонь любви.
Чтоб твоей мечте помочь – должен он гореть всю ночь!»
«Не мели, старуха, вздор, – растерялся тут Егор, –
Ночь любви… Ну, ты даёшь! А к утру, блин, не помрёшь?
У тебя, в твои года, сила, бабка, уж не та,
Паутиною покрылись все заветные места!»
Аж подпрыгнула старуха: «Ты меня ещё не нюхал!
Не корми коня попкорном, все года любви покорны».
Молча лоб Егорка трёт: «До утра, знать, не помрёт…
Если в доме гаснет свет, некрасивых женщин нет, –
И сидит Егор, вздыхает, в обстоятельства вникает, –
Красота карги – в вине, но не выпить столько мне…
Три желания зато! Буду я, как конь в манто!»
«Ну, согласен ты, Егор, наш продолжить разговор?»
«Да, хочу я пожелать, перед тем как лечь в кровать,
Дом богатый и большой, да с красавицей женой.
Дай портфель мне замминистра, чтоб оклад был тыщ на триста,
Ну, и… зелень – три лимона! Чтобы в банке, по закону».
«Вижу, вижу ты не прочь горю вдовушки помочь, –
Ухмыляется старуха, предвкушая сладку ночь, –
Помыслы твои чисты, а желания – просты».
И подумала сама: «Видно мир сошёл с ума.
Эх, заморская зараза! Подавай им всё и сразу».
Но, удачной сделке рада! Крутит бабка тощим задом:
«Чтобы всё сложилось в масть, нам разжечь потребно страсть.
На, мышиный съешь помёт, – мумиё не подведёт, –
Чтоб твоя мужская сила до утра меня носила».
…Ночь – обитель всех грехов, и романов, и стихов.
И студент на грани слуха, ощутил вдруг лёгкость духа.
«Бабушка, задуй свечу, я тебя уже хочу!»
Ночь таинственна до дрожи, темнота друг молодёжи…
…Утро. День тихонько вкрался. Наш студент едва поднялся.
Вышли с бабкой за порог, встали посреди дорог.
«Ты, милок, иди вот так, по тропинке на большак.
А с него подать рукой – попадёшь к себе домой».
Почесал Егорка нос и неспешно произнёс:
«Хорошо я погостил... Ты, бабуля, не грусти!
Отправляюсь в дальний путь, про желанья не забудь».
Он пошёл, Яга вослед: «Голубь, сколько ж тебе лет?
«Двадцать два мне скоро будет! Мать, с тобой я выйду в люди».
Крестит вслед ему старуха: «Во в миру пошла житуха!
Двадцать дваа… Ох, небеса!.. А всё – верит в чудеса».
========
Фото автора.