Наши возможности ограничены.
И принцы и нищие верят в Бога.
Как это убого: бояться дождя и всегда повсюду таскать за собой зонты.
А ты веришь исключительно в пение птиц.
Твердишь всё время: «Всем птицам нужна свобода,
В любую погоду», – нелёгкая доля.
Как будто они в неволе совсем не могут, совсем как мечты.
Тогда почему же ты все беды валишь на то, что они улетают?
Они же не знают, что всё без них замолкает, гнёзда не вьются,
Что блюдца бьются всегда на счастье,
И властью, данной тебе, все мои мысли рушатся.
Но знаешь, если немного прислушаться,
То слышно, как где-то там поёт канарейка, снова и снова.
Порхает с ветки на ветку, страдает, не может найти подходящее слово.
Поёт дифирамбы свободе.
Она всё время на взводе – и вроде порхает, мечется.
А ты без конца повторяешь: «Сейчас всё лечится».
А она хочет выбраться, расставить всё по местам.
Она постоянно молится, всё время просит кого-то о чём-то, и где-то там
Перебирает чётки, оставляет на сердце метки.
Я слышу, как она отбивает неведомую чечётку.
Чертовски чётко.
В моей грудной. Клетке.