В роддоме

 

В палате тихо и темно,
Ничто раздумий не нарушит.
И ты глядишь, глядишь в окно,
Как будто очищаешь душу.

Еще вчера в твоей груди
Для сына не нашлось и места.
Девичество уж позади —
Ты мать, но... даже не невеста.

Идя сюда, судьба его
Тебе казалась уж решённой —
Сперва приют, потом детдом,
А там — все ниже, по наклонной.

Ни жалость к сыну, ни печаль,
Ни материнские инстинкты
Не рвали душу по ночам.
Ты даже крест, с груди сорвав,
Небрежно бросила «Иди ты!».

И собираясь уходить
Туда, где музыка и шутки,
Решилась сына покормить —
Чтоб помолчал две-три минутки.

Но лишь едва приподняла
Родной беспомощный комочек,
Ты вдруг со страхом поняла,
Что без него не сможешь больше.

Без этих жадных-жадных губ
И пухлых розовых ручонок.
Зачем теперь тебе наш клуб?
Побольше бы сухих пеленок!

Как откровенье, как наказ,
Ты вспомни голос у окошка,
Звучавший в тот полночный час,
Когда судьба решалась крошки.

«Мужай,  родная.  Будь мудрей.
И не умом живи, а сердцем.
Рожай России сыновей
И не воруй у крошек детства!».

В палате тихо и темно,
Ничто раздумий не нарушит.
И ты глядишь, глядишь в окно,
Как будто очищаешь душу.