Брови хмурит военком неспроста.
Помнит всех он назубок, без листа.
Тем, кто честно отслужил, руки жмёт.
«Уклонистов» в кабинет свой ведёт.
Это нынче он ночами не спит.
А когда-то ведь и сам был забрит.
Со студенческой скамьи да в вагон.
«Мы вернёмся!», - весь кричал эшелон.
Разрывали у гармошек меха,
Доставали из мешков потроха.
«За Россию-мать и мы постоим,
Супостата, как отцы, победим».
И ни грусти в их глазах, ни тоски.
Кто в погонах, те и есть мужики.
И никто тогда из них не «косил».
Военком артиллеристом служил.
А сегодня что за время пришло?
Опустело, захирело село.
Да и город ведь теперь не богат –
Единицы лишь здоровых ребят.
Этот пьёт, а тот – по пьянке зачат.
Вишь, трясутся, словно стая волчат.
Ну, а этот, горлопан и смутьян –
Стопроцентный, вам скажу, наркоман.
Хоть десятка два набрать бы ребят,
Что за Родину, за нас постоят.
Участковые пошли во дворы.
Только матери молчат до поры.
Мол, не знаем, сыновья где живут.
Не звонят и писем тоже не шлют.
И отцы-служаки также молчат,
Седину свою, крехтя, теребят.
Но опять старлей вернулся ни с чем.
С военкомом у них куча проблем.
До чего же докатилась страна?
Демократия зато, старина.
…Вот закончился призыв, но опять
Военкому не дают думы спать.
Убежал на днях из части солдат.
Где найти да как отправить назад?
Вновь с милицией пошли по домам,
От родителей давай по друзьям.
Прочесали быстро всё, что могли,
Только всё равно бойца не нашли.
Службу ратную нести невтерпёж,
Когда рядом все гульба да кутеж.
А с экранов днём и ночью «Тату».
Что, скажите, он забыл на посту?
Почесал седую плешь военком,
Затянулся горьковатым дымком.
По карманам постучал – ни гроша.
И побрел домой один, не спеша.
«Эх, Россия-мать, святая еси!
Отчего служивый люд не в чести?
И солдат, и офицер, и герой
Незаслуженно забыты тобой.
И на Запад смотришь ты, и на юг,
И не знаешь: кто твой враг, а кто друг…».
Незаметно военком задремал.
Он устал. Он трое суток не спал.