Меня ветла ласкала в детстве,
осина – в юные года,
к берёзе шёл я, как к невесте,
сосна колола иногда
за то, что был я непоседа,
как ветер раннею весной,
ходил по радуге, не ведал,
что могут крылья за спиной
сгореть в костре удачи ранней
на вираже судьбы крутой.
Но в жизни каверзной и странной
я любовался красотой
предутренней зари туманной,
закатами осенних дней.
Я был с собой мятежным равным,
и становилась жизнь странней
от неуменья прогибаться,
и на колени падать ниц.
Я научился улыбаться
с весёлых памятных страниц,
написанной печалью книги
в метельном бархате ночей,
промчавшимся сторонкой мигом
в весёлом пламени свечей
колеблется моё сознанье
сожжённое в печали лет.
Поэт, познавший грусть изгнанья,
готов держать за всё ответ.