Ас-хулиган. 1944. Записки лётчика
Публикую отрывки из воспоминаний моего отца, летчика-бортрадиста, одного из великого множества воинов, чей дух вел Россию к свершению её великой миссии - ПОБЕЖДАТЬ.
Это то малое, что я могу сделать ради ПАМЯТИ о Победителях.
Публикую на Стихире, так как считаю всю их жизнь проявлением ВЫСШЕЙ ПОЭЗИИ ДУХА.
В конце октября или в начале ноября 1944 года вызывают меня в штаб полка. Пока я шёл туда, ломал голову - зачем я там понадобился? Когда пришёл, начальник штаба приказал срочно идти к диспетчеру в аэровокзал для получения задания. Еще больше озадаченный неизвестностью, отправился туда. В диспетчерской уже собралось много других лётчиков, но пока никто не знал, зачем вызвали. Только обращал на себя внимание тот факт, что собрались те, кто летал на английском транспортном самолёте "Альбимал". Летал и выжил, так как самолёт был крайне ненадёжный и от него вскоре отказались.
Пришёл командир дивизии Чанкотадзе и объявил, что самолёты эти надо перегнать на подмосковный аэродром Измайлово, где располагалось какое-то воинское подразделение (или лётная школа) морской авиации. И сделать это надо сегодня же.
У меня неприятно засосало в груди. Я вспомнил все многочисленные катастрофы, которые с ними были связаны. Представил, в каком состоянии находятся сейчас эти самолёты после почти годовой стоянки под дождём и снегом и, откровенно признаюсь, подумал, что пришёл мой смертный час. Тут же сформировали экипажи из четырёх человек - два пилота, бортмеханик и радист (без штурманов, так как лететь недалеко), и поехали на дальнюю стоянку, где эти самолёты вросли в землю.
Не помню, с кем в экипаж я попал, скажу только, что один из экипажей возглавлял Федя Лахно. Вылетать решено было один за одним с интервалом 2-3 минуты. Самолётов было шесть штук. Вторым взлетел самолёт, управляемый Федей. Наш экипаж вылетел предпоследним. До Измайлово лететь 15 минут, но за эти 15 минут страху я натерпелся на целый год полётов. Когда сели и ещё рулили на стоянку, обратили внимание на то, что на стоянке вместо четырёх самолётов, вылетевших перед нами, стоят только три. Значит, один не долетел. Кто? Надо ещё отметить, что, как нарочно, перед нашим вылетом повалил первый в этом году снег, да такой густой и крупный, что сразу же засыпал землю толстым слоем.
Когда выключили двигатели и вышли из самолёта, узнали, что не прилетел Федя Лахно. Грешить на снегопад и на то, что Федя заблудился из-за плохой погоды, оснований не было, а вот матчасть отказать могла запросто , как бывало постоянно с этими самолётами. Через несколько минут над аэродромом появился ещё один самолет. Мы надеялись, что это Лахно, но это был шестой, последний самолёт. Подрулил, и стало нас 5, а шестого, Лахно, не было...
Пока мы гадали, что могло с ним случиться, появился и он. Снег продолжал валить крупными хлопьями, но самолёт приземлился отлично. Выбравшись из самолёта, Федя стал рассказывать, как он, отклонившись от заданного маршрута и взяв курс на центральный аэродром им. Фрунзе, гонял на нём начальника аэропорта полковника Каминского. Мы все чуть не умерли от смеха. Был такой, не любимый всем Аэрофлотом, начальник аэропорта. Вот Федя и решил показать ему спектакль. Он сам особо об этом не рассказывал, но, как потом шли разговоры, он примерно полчаса пикировал на аэродром. Одним словом, вытворял невероятные для транспортного самолёта вещи.
Так закончилась перегонка этих самолётов. Страха мы натерпелись, но зато избавились от этих союзнических "Альбималов" навсегда.
А Лахно был ас от Бога...Но хулиганить любил...
Хочу рассказать еще об одном случае с ним.
Мы летали на зондировке над аэродромом во Внуково. Как всегда, медленно лезли вверх. Кроме нас, в районе аэродрома летал герой Советского Союза Фроловский, который осваивал американский самолёт "Либирейтор". Попал он к нам совершенно случайно. Где-то на Дальнем Востоке англичане сели на нём на вынужденную посадку и, отказавшись его ремонтировать, бросили. А наши техники его восстановили. Самолёт перегнали в Москву, и вот теперь Фроловский его осваивал.
Вдруг слышим в эфире голос командира дивизии, который вызывает Фроловского и даёт ему команду срочно уйти подальше от Внуково (у него в кабинете стояло управление командной радиостанцией), так как над аэродромом летает и хулиганит Федя Лахно, вытворяет такие вещи, что и уму непостижимо.
Как после мы узнали, дело было так.
После перегонки "Альбималов", за хулиганство над аэродромом им. Фрунзе и за систематическую пьянку, его выгнали из нашей дивизии АГОН (авиагруппа особого назначения), и он ушёл в ВВС. Служил под Москвой в Кубинке и летал на "Боингах". По какой-то надобности или самовольно он прилетел во Внуково. В столовой встретил своих друзей, зашёл разговор о том, как ему служится в ВВС. Он и говорит : "Что ваши самолёты? Вот мой "Боинг" - это самолёт!" Ему ещё кто-то подзужал, а он уже был пьяный. Тогда он и говорит: "Сейчас я вам покажу, как надо летать" и приказывает экипажу следовать за ним. Самолёт стоял под окнами столовой. Но экипаж отказался с ним лететь. Тогда он сам запустил моторы, взлетел один и давай показывать чудеса. Набирал высоту и, выключив один двигатель, пикировал на аэровокзал. Перед самой крышей чудом выравнивал самолёт из пикирования и уходил бреющим за лес. Потом появлялся с другой стороны и шёл ниже крыш домов на аэровокзал. Казалось, что он сейчас врежется в командную вышку, расположенную на крыше здания вокзала. Но в самый последний момент он перепрыгивал через неё и заходил снова. И всё это на одном моторе. Он делал боевые развороты и, казалось, что вот-вот сделает "петлю." Из здания вокзала все разбежались.
Наконец, Федя сел. Подрулив к вокзалу, вышел из самолёта и упал. До такой степени он был пьян. А ведь в воздухе, при таком полёте, который совершал он, надо было рассчитывать свои действия с точностью до сотых долей секунды. После этого и верь тому, что алкоголь, даже в незначительных количествах, снижает у человека реакции, тормозит его действия. Я, конечно, не отрицаю этого, всё это доказано. Но тогда как объяснить этот случай с Федей Лахно. Ведь это тоже - факт, да и ещё были подобные факты.
Вот это был класс пилота. Тут же его арестовали, и встретился я с ним вновь только в 1946 году в г. Куйбышев.