Баллада о том, как мучительная ревность довела славного рыцаря до полного истощения нервной системы и чуть не лишила его разума, что равнозначно буйному помешательству со всеми вытекающими отсюда последствиями.
Моя королева меня не ждала
И жизнь куртизанки бесстыдно вела.
Об этом поведал мне маленький шут -
Моей королевы любимец и плут.
Он, видно, хотел мне, как раб, услужить,
Но если б смолчал, то остался бы жить.
Я в гневе копьём его нАпрочь пронзил,
Коня повернул и помчал, что есть сил.
Когда в третий раз народилась луна,
Пришлось мне оставить свои стремена.
Слезящимся глазом смотрел мне во след
Поверженный конь мой - свидетель побед.
Прости же, дружище, что ты не в бою
К земле приклонил могучую шею свою.
А к следущей ночи у самой реки
Меня подобрали мои рыбаки.
Но лишь у костра пригубил я вино,
Как тут же велел приготовить челнок.
И вот уж до замка рукою подать.
Что там суждено мне сейчас увидать?
А мозг воспалённый в ночи рисовал
Нагие колени и бёдер овал;
И, в жадном бесстыдстве, сплетение тел...
О, друг - рогоносец! Таков твой удел...
Я тайной тропою в свой замок проник.
К окну, словно вор недостойный, приник.
Но что это - явь или бред?!
Моей королевы здесь, кажется, нет.
Двенадцать вассалов пируют и пьют
И в грудь себя кубками яростно бьют.
А слуги несут и несут им вино.
Рекою безбрежною льётся оно.
Но вот наконец открывается дверь...
О, друг мой! В дальнейшее лучше не верь.
Стоит на пороге... она - не она?
Под чёрной накидкой почти не видна.
Вассалы застыли. Дрожит чуть свеча.
Накидка скользит и спадает с плеча.
Невольно я вскрикнул, подавшись вперёд.
Моя королева! - Но сущий урод!
Нагая старуха под семьдесят лет
Стоит, улыбаясь вассалам в ответ.
Лицо всё в морщинах, седые власЫ
Ничего не осталось от прежней красЫ.
И дряблою кожей старуха трясёт,
Рукой непослушною кубок несёт.
На грани безумства слежу я за ней.
Вдруг шамкают губы, что неба синей:
"Налейте вина мне, налейте шкарей".
Слуга торопливо бежит от дверей.
Но в страхе роняет вдруг на пол графин.
Так это же стряпчий мой, северный финн.
Он с ужасом смотрит на кубок пустой.
Старуха вновь шамкает:"Ну же, постой!"
Костлявыми пальцами левой руки
Хватает за горло... Трещат позвонки...
В предсмертных конвульсиях финн задрожал.
Я бросился прочь и бежал, и бежал...
Но вот, обессилив, упал на меже
И что было дальше, не помню уже.
Когда я очнулся, в разгаре был день.
Истерзанный весь, как волками олень,
Я был бесконечно бессилен и слаб.
И, знаю, будь рядом любой эскулап,
Он руки мои бы сложил на груди.
Но, друг мой, то было ещё в переди.
Ещё предстояло мне, друг, пережить
Такое, о чём и стихов не сложить.
Но я постараюсь и в следущий раз
Закончу свой страшный правдивый рассказ.
август 1990 - май 2011