Из трагедии «Мустафа»
Фалк Гревилл (1554-1628) - сверстник, земляк и друг Филипа Сидни, на десять лет старше Шекспира. Вместе с Сидни они прибыли ко двору Елизаветы. Елизавета их очень ценила и не отпускала на войну, куда оба молодых человека рвались. Сидни, наконец, отпустила, и тот погиб в тридцать два. Гревилл прожил до семидесяти четырех, занимался государственными делами, писал книги. Его убил слуга, считавший себя несправедливо обиженным, что могло быть и правдой: человек он был жесткий. Для надгробия сам придумал текст: "Фалк Гревилл, слуга королевы Елизаветы, советник короля Иакова, друг сэра Филипа Сидни, трофей греха". "Мустафа" вышел в 1608 году, т.е. в конце шекспировой литературной жизни. Текст произносится вполне условными мусульманскими священнослужителями. Первое шестистишие очень прославлено, в основном благодаря тому, что стало эпиграфом к "Контрапункту" Олдоса Хаксли.
Как человек жестоко сотворен!
Зачатый в недрах одного закона,
Иной закон исполнить должен он,
Больной, стремясь к здоровью неуклонно.
Чего природа все-таки хотела,
Вложив и страсть, и разум в наше тело?
Величие ее или порок
Считать естественное оскорбленьем?
Раз к ней самой ее устав не строг,
Зачем она кончает раздвоеньем
И только в нас смиряет свой порыв,
Саму себя невинности лишив?
Тиран к другим, себе прощая всё,
Она лишь требует, не помогая.
Ведь знает же, что мы рабы ее,
Что движется желаньем плоть земная.
А за добро лишь боль и казнь награда.
Зачем ей столько крови нашей надо?
Предание нам облегчает путь,
Мы призваны к высокому служенью:
Закон добра в сердца людей вдохнуть
И у небес вымаливать спасенье.
Из книг мы знаем Бога, но живой,
Вглядимся в наше сердце, Бог другой.
________________
Chorus sacerdotum (лат.) – хор священнослужителей
Fulke Greville
Chorus Sacerdotum
from "Mustapha"
O wearisome condition of humanity!
Born under one law, to another bound;
Vainly begot and yet forbidden vanity;
Created sick, commanded to be sound.
What meaneth nature by these diverse laws?
Passion and reason, self-division cause.
Is it the mark or majesty of power
To make offenses that it may forgive?
Nature herself doth her own self deflower
To hate those errors she herself doth give.
For how should man think that he may not do,
If nature did not fail and punish, too?
Tyrant to others, to herself unjust,
Only commands things difficult and hard,
Forbids us all things which it knows is lust,
Makes easy pains, unpossible reward.
If nature did not take delight in blood,
She would have made more easy ways to good.
We that are bound by vows and by promotion,
With pomp of holy sacrifice and rites,
To teach belief in good and still devotion,
To preach of heaven’s wonders and delights;
Yet when each of us in his own heart looks
He finds the God there, far unlike his books.