В невезении порою
промелькнёт успеха луч
и любуюсь я зарёю,
разгоняя стаю туч.
Но бывает и иначе,
чем когда-то у реки,
за которой тихо плачет
состояние тоски,
обуявшее мечтою –
быть в себе самим собой
и, любуясь красотою,
быть довольным не судьбой,
а процессом проясненья
в мороке глухих дождей,
где не надо пояснений
в череде тоскливых дней,
истекающих завесой,
пеленой туманных фаз
изрекаемых повесой
одиозно глупых фраз
без заутренней печали.
На заутренней заре,
петухи где прокричали
утопающим в красе
одиночествам на годы
из студёных миражей,
где не видно дня свободы
из разбитых витражей
растекаются соцветья
переменчивости лет,
хлещет ласковою плетью.
И на что запрета нет
в обозримом кругозоре,
на подъёме в косогор
в увядающем позоре
с недалёких ранних пор
в невезении кромешном
раздаются голоса.
И безнравственности здешней
пролегает полоса
неуспеха в поимённом
осознании вины,
словно бы в саду я сонном
слышу звуки тишины.