утро
шаманская звучит свирель сверчка
и капает с подсолнухов Ван Гога
медовый эликсир хмельного сока
которым набухают облака
узорчатым сплетеньем тонких крыльев
раскрылся яркий веер стрекозы
траву щекочут капельки росы
заваренные горсткой звёздной пыли
завешен запад тучами из ситца
в цветное кимоно одет восток
как бабочка - таинственный цветок
что телом насекомого томится
***
нынче в небе столько золота
что лоснятся дерева
если зелено то молодо
а пожухло трын-трава
осень затянула ржавчиной
там где не прикрыла хной
а гнилое всё оплачено
позолоченной листвой
ветер хну сдувает ласково
словно пену с молока
породнилась с датской сказкою
среднерусская тоска
хочешь крикнуть только выдохнешь
а вдохнёшь так в горле ком
ждёшь как девица на выданье
над прокисшим молоком
***
бабушке
надежды красным шариком летят
и рвутся оставляя небо в ранах
наивно улыбается дитя
заботливым вождям на транспарантах
багровым флагом красок ноября
завешены леса луга и пашни
и щедро разливается заря
стекая кровью без вести пропавших
а голос как соломинка дрожит
и разрывает воздух гулким стоном
пластинка кружит кружит кружит жизнь
под остриём иголки патефона
оптимистичное
день облетает словно одуванчик и неохота возвращаться с дачи
в шкатулке письма кольца и заначка припрятаны как жизни узелки
так хочется долой прогнать печали которыми судьба давала сдачи
и позабыть что старомодный чайник заходится от жажды и тоски
а вечер как настойка валерьяны успокоительный целительный и пьяный
поля и мысли поросли бурьяном дождя рассолом пропитался слой земли
горчат халва и шоколад и пряник и даже жёлтый лимонад в стакане
как солнце мутное английское в тумане не в силах эту горечь утолить
и кажется что всё начнёшь сначала присядешь у спокойного причала
уверуешь в ту самую случайность как в первую удачу рыбака
... и вдруг поймёшь что здесь уже скучала мечтала размышляла и молчала
и так же громко призывали чайки снять рыбу счастья с острого крючка
***
(Валерию Прокошину)
нет покоя от нудного лета от назойливых туч комаров
от протёртых до дырок штиблетов и колен расцарапанных в кровь
поднимается облако пеной из небесных потресканных губ
и стекает дождями по венам ржавой рябью изъеденных труб
а по осени мысли взлетают без таможен без виз без границ
и сбивается прошлое в стаи дат имён фотографий и лиц
бытовухой зашит участковый молью съеден любимый пиджак
до зарплаты в кармане целковый и по-прежнему руки дрожат
а соседи на свадьбу для внучки копят деньги всю жизнь
дежа вю
но последней заначкой с получки до своих похорон доживут
разрисованы стены граффити там где строится храм для молитв
...как чудовищно хочется выпить
как предательски память болит
ностальгическое
а память теснится и жмётся в дверях коммуналки
где губы роднились стаканом воды с газировкой
зимой замерзали от ругани делалось жарко
на лестнице сыро на сердце постыло в газетах неловко
царапали в кровь “скороходы” мозоли на пятках
четвёртых жильцов не селили у нас на Литейном
зато подселилили шестых к той соседке на пятом
куда вся родня словно чайки над морем слетелась
мечтой набухало над жвачкой натёртое нёбо
семейные тайны текущие трубы скрипящие двери
влюблённость шипом прорастала трясла до озноба
косыми дождями текла из небесных артерий
вращается время и кружит над липкой Невою
над узкой кушеткой где я в полумраке зачата
помечена русской печалью и пятой графою
и обувью что покупалась на четверть зарплаты