но и не истина, не инстанция
в последе рисуют цвет
веснушек, улыбку, морщины, марганца
лиловый раствор, душивший секрет
отвращения или ненужности.
первый плевок – четкой окружности,
шли дальнейшие не так рисовано.
взвешенные, бессильно весомые.
не верёвкой, да и не щёлочно
прекращаются лучшие рези
внизу живота и в зрачках.
темнота и кто ею грезит
не зависят от узости щёлочки.
но буйство красок дают размах
кисти руки и тонкость пальцев.
цвет кожи, волос ли – пялься не пялься –
только пигмент.
без причин и последствий.
призывы «иди», «развивайся» и «действуй», –
Боже, будь добр, заткни их детством.
протяни мои руки туда, где, взвизгивая,
буду видеть сплетение шелковых лент.
где ты не объяснял ещё. Никому. Ничего.
и ни с кого не взыскивал.