Я сдую пыль с бессмысленных эмоций.
По-иордански, в пьяную купель
Башкой макнусь, чтоб воссияло Солнце,
И ртутный столбик будней закипел.
Чтоб аз воздать всему, что не свалялось
В душе, похожей на гниющий трюм.
Сожру живьём плебейскую усталость
Под водку, будто слипшийся изюм.
Скормлю себя любви, как хлебный мякиш,
Что брошен на расправу воробьям.
И ты, мой Бог, со мной ещё поладишь —
Я постараюсь рассмешить тебя.
Дай только вспомнить, где зарыта радость!
Пускай, в вишнёвых сумерках вина,
Умрёт во мне моё «да нахуй надоть?»
Под откровенье «жизнь — она без дна!»
Сбегутся к пиру нищие, калеки
Мир разбудив, как древний колизей…
И я, подняв с забралом ржавым веки,
Вдруг разгляжу всех умерших друзей.
Прощу долги вражинам тонконогим,
Кто бил мои копилки за спиной,
Сгребая дней копейки под налоги,
По долгу службы ручкаясь со мной.
* * *
Отъешь иллюзий, верный собутыльник,
Отпей со мной цветущих яблонь сна.
Пропьёмся в ноль — снесём
в лабаз
мобильник,
Но пусть отравит прежняя Весна!