И цвет черёмухи душистой,
и лист рябиновой тоски,
и блеск обской волны искристый,
и росный обморок степи,
ковыльная тропинка чести,
подъём со спуском в тишину,
где радости с печалью вместе
с обрыва падают в волну,
пересекают Обь в одно дыханье,
плывут обратно под закат,
где нет намёка на страданье,
где каждый в чём-то виноват –
своё я вижу отраженье
в весёлой памяти речной,
где вод весеннее круженье,
там в небо взлёт мой был свечной.