Я, уставший в скитаньях дорожных,
по-сыновьи родное любя,
обнимаю пахучий горошек
и на миг забываю себя.
А открою глаза и увижу,
словно не наяву,
а во сне,-
как бегут колокольцы все ближе
с переливчатой трелью ко мне.
И, в росинках, как будто бы плача,
у воспрявшей тростинки-лучка,
в умиленьи застыл одуванчик
с серебристым пушком на щеках.
Словно звоном вовсю заливаясь,
перекатываясь в тишине,
колокольчики -
песни Валдая -
очутились в его стороне.
С песней дали доступней казались,
потому, бросив пенье свое,
даже птицы
из гнезд вылетали,
чтобы только
послушать ее.
Не тесня обостренного слуха,
да не кто-то иной, а она
добрым гением
русского духа
высветляла
всю душу до дна.
В сердце трогала самую малость,
но, как силы людской
торжество,
все былое в тебе
пробуждала,
выводя на плацдармы его.
Не принизив славянскую удаль,
мне о том колокольцы поют,
чтоб берег я, как
вечное чудо,
неделимую землю свою.