Едва проснется память...
И тогда я,
как самый верный
подданный ее,
уже вхожу,
спокойным быть пытаясь,
в давным-давно
минувшее свое.
Гора! Гора,
охваченная дымом,
с людской бедой
на выжженном пути,
в моих глазах
ничем не заслонима...
И памятью ее не обойти.
В нее мы столько
вбухали металла,
что и сама она
железной стала!
Порою сам себе
не веришь ты:
каким же чудом
ты, солдат пехоты,
вернулся с той
великой высоты,
перед которой
меркнут
все высоты.