Жаждал давно Иванов процедуру игры на гитаре постичь в совершенстве,
Втайне лелеял мечту состоять со скрипичным ключом на короткой ноге,
В жертву искусству свободное время желая свое принести без остатка,
Дабы бемоли с диезами в форму симфоний возможность иметь облекать.
Поводом для столь решительных мер служил местный playboy Анатолий,
Часто сидящий в вечернюю пору в беседке с компаньей за чашей мадеры.
Струны терзая, нехитрым шансоном он слабого пола умы будоражил,
Аплодисменты от дам получая взамен и нередко взаимность в амурных делах.
«Чем же я хуже него?» – размышляет тогда Иванов на досуге за чашкою чая,
И одержимый желаньем творить, в магазин музыкальных товаров спешит.
Там, игнорируя спесь саксофонов, величье литавр и цинизм балалаек,
Он с замиранием сердца находит-таки своего вожделенья объект.
Жалкой шарманкой смотрелись дрова Анатолия рядом с прекрасною лирой,
Стройной, изящной ранетке подобно и пышущей прелестью форм.
Сомненья одна лишь цена вызывала, но кто совершенству способен дать цену?
И посему миловидной кассирше банкноты легко Иванов отсчитал.
И вот, затворив за собой плотно двери, дабы домочадцев не мучить,
К музе прекрасной немедля взывает он первым аккордом своим.
Но лишь бренчанием хриплым в ответ отозвалась коварная лира,
Хитростью и вероломством простому служителю муз отплатив.
Долго исследовал вдоль-поперек Иванов сей строптивый инструмент,
Был он весом и тяжел и крикливо окрашен, но все же играть не хотел.
Спереди – “Fender” – на чуждом наречии витиеватая надпись гласила…
«Хрендер» – решил про себя Иванов и ученье на этом свое прекратил.